Корри вынуждала себя не смотреть на Гая. Она вырвалась на волю, ускользнула из-под его власти – больше он ее не тронет.
Глядя на серебристое сверкание уходившего за горизонт океана, девушка напоминала себе, что это всего лишь красивый пейзаж. И она будет с удовольствием вспоминать о проведенных здесь днях, но вряд ли сердце забьется чуть чаще.
На берегу, там, где блестел полумесяц залива, Корри увидела нечто столь восхитительное, что у нее перехватило дыхание. Берег был усеян множеством огней, мерцавших, переливавшихся, как дорогой муар, пылавших на фоне бархатного неба.
Корри потянула Гая за рукав:
– Что это внизу?
– Ноябрьская ярмарка, – буркнул Гай. – Совсем забыл. Она бывает каждый год.
Корри с завистью смотрела вдаль. Всего-навсего мелькающие светлячки, не обещавшие ни тепла, ни защиты от мрака. Почему они так ее притягивают?
И девушка, не оглядываясь, сбежала вниз по выщербленным ступенькам. Длинные волосы развевались, ноги скользили по мокрым камням, но ей было все равно, точно сам дьявол гнался по пятам. Она нырнула в шум и водоворот цветных огней, словно рыба в море. Музыка манила, кружила, захватывала, а впереди, как аккомпанемент большого оркестра, слышался неумолчный рокот волн. Корри закрыла глаза. Ей хотелось, пусть на мгновение, забыть обо всем, вернуть старые беззаботные деньки.
– Корри! – окликнул Гай.
Подняв веки, девушка уставилась на высокую мужскую фигуру так, как будто видела впервые в жизни. Неподалеку вертелась карусель, украшенная гирляндами лампочек. Радужные отблески мелькали на светлом костюме Гая, превращая аристократа в бродячего артиста, Арлекина…
В этот момент музыканты заиграли старую песню, такую старую, что Корри не могла вспомнить ее названия. Когда-то, много веков назад, она скинула бы туфли и принялась танцевать на песке, но теперь стала старше и мудрее, а то время ушло навсегда.
Но тут. веселившихся будто накрыла гигантская черная рука – фонари погасли, музыка стихла.
– Все кончилось.
Он стоял так близко, что стоило протянуть руку, и она до него дотронется. Во тьме и тишине его слова как нельзя лучше соответствовали ее грустному настроению.
– Знаю. Мы опоздали.
Музыканты стали собирать инструменты, люди потихоньку расходились.
Слишком поздно…
Впервые, именно сейчас, шагая по пляжу рядом с Гаем, девушка поняла, что это означает. Как ни ужасно звучит, сегодняшний вечер для них последний. Ни споров, ни поцелуев, ни сюрпризов. Пустота.
Она глубоко вдавливала ноги в мокрый песок, и следы немедленно наполнялись водой. Позади тускло мерцали огни города, впереди простиралось шепчущее что-то утешительное море. Корри ощутила, как горечь постепенно тает.