— Добро пожаловать! — приветливо сказал Николай, с радостью пожимая ей руку. — Здорово, что ты приехала к нам.
— Да, мы очень рады! — подтвердила Федра. — Я здесь отвечаю за сады и с удовольствием покажу тебе их все.
Олкотт презрительно усмехнулся и бросил на Федру хмурый взгляд.
— Почему бы сразу не нарисовать ей карту расположения всего нашего оружия? А может, заодно переписать на нее наши рудники по добыче опалов.
Николай моментально оказался рядом с женой, выпуская из ноздрей двойное пламя. А лицо Ориона покрылось чешуей, глаза сверкнули гневом, когда он выдохнул облако дыма.
— Что ты сейчас сказал?
Олкотт встретился с ним взглядом.
— Мне кажется, я ясно выразился. Ее отец в ответе за это. — Он указал на свою ногу. — И за смерть моего брата.
— Ее отец в ответе, а не она. Она даже не встречалась с ним и всю жизнь прожила вдали от него. Но что еще важнее, ты сомневаешься в моей власти?
Олкотт молча смотрел на него, но так и не ответил.
— Хочешь поединка в небе? Или, может быть, найдешь себе новую семью?
— Нет, Доминус, — пробормотал Олкотт, уставившись в пол.
Мать Ориона шагнула вперед, чтобы встать рядом со своим деверем.
— Сын, — сказала она холодным тоном. — При всем уважении, но ты собираешься привести родственников нашего злейшего врага прямо к нашему порогу.
— Да, и это конкретно разозлит их, — ответил Орион с безжалостной улыбкой на лице. — Ведь теперь им не удастся выменять Каденцию на золотую или серебряную шахту.
— Ну, здесь я тебя, конечно, поддерживаю. — Однако женщина продолжала смотреть на Каденцию с таким выражением, какое могло бы появиться на ее лице, если бы ей вдруг пришлось выносить полный ночной горшок.
— Если я узнаю, что кто-нибудь из вас (и мне плевать, кто) был невежлив с моей гостьей, он ответит за это лично передо мной. И, полагаю, нет необходимости напоминать, какой сволочью я могу быть? — прогремел Орион.
— Да, Доминус, — хором отозвались остальные.
И он продолжил знакомство с оставшимися людьми. Одна из женщин, которую он представил Каденции, красавица с густыми черными волосами, собранными в замысловато сплетенный пучок, посмотрела на нее с нескрываемой ненавистью, а когда Каденция пожала ей руку, глаза брюнетки моргнули красным цветом, на пальцах, изогнувшись, отросли когти и тут же больно впились гостье в кожу с такой силой, что девушке пришлось отдернуть руку. Ее имя было Виола.
После этого рукопожатия, женщина, как ни в чем ни бывало, одарила Ориона жеманной улыбкой, выгнув спину так, что ее и без того тесная атласная блузка алого цвета натянулась на ее груди.