Юрась вдруг вскочил:
– Слушай… Это они меня сюда отправили… Ну, я спросил у мамы, можно мне здесь остаться, раз отработка закончилась, она говорит: конечно, оставайся! Динка, они меня там выселяют! Я приеду, а там – прости, родной сын, придется потесниться.
Юрась плюнул. Плевок улетел в бурьян, повис на темном листе.
– Ух ты! – не сдержала восхищения Динка.
– Научить? – со снисходительностью чемпиона спросил Юрась.
На какое-то время они забыли о своих горестях. Они плевали в бурьян, пока у Динки горло не пересохло.
– Вообще-то на землю плевать нельзя, – сказала она. – Дед Телятьев говорит, что это земле обидно, а она живая и всех нас кормит, поит, ее обижать запрещено.
– Да ну, на землю-то не попало, все на листьях весит, – отмахнулся Юрась и тут же опять свел хмурые брови:
– Я в город пойду.
– Зачем?
– Я в комнате забаррикадируюсь и буду там сидеть.
– А что значит «забаррикадируюсь»?
– Ну… Шкаф к двери придвину, и никто ко мне не войдет. Он знаешь какой тяжеленный! Ни за что не сдвинуть!
– А я?
– Что? – не понял Юрась.
– А я как войду? А как ты будешь есть? Ты умрешь с голоду!
– Ну и пусть! – Юрасю очень эта мысль понравилась. – Потом пожалеют!
Не разговаривая больше, он перемахнул через забор. Динка полезла следом.
Динка и Юрась вышли на дорогу, когда им встретились братья Мироновы. Герка тащил за руку Владика и был страшно сердит. Юрась принял вид независимый и равнодушный, а Динка сказала робко:
– Привет.
Она думала, Мироновы даже не ответят, мимо пройдут, ведь они с Юрасем в ссоре. Но Герка остановился и сказал:
– Круглую поляну вырубили.
У Юрася шевельнулись губы. Он побледнел и проговорил еле слышно:
– Врешь.
– Клянусь.
А Владик всхлипнул. И Динка только сейчас поняла, что Владик зареванный, что рубашка у него сбита и грязная:
– Все срубили, Юрась… И бухту Старого Пирата, и Гавань… Все до единой… – Владик заревел.
– Не реви, – сдвинул брови Герка.
– Кто тебя? – спросил Юрась. Через всю Владикину щеку шла свежая вспухшая царапина.
– Он по лесу гулял, – ответил за брата Герка. – Ну, как всегда, пошел проверить штаб, а там… Мужики какие-то не наши…
– Они из города, – опять всхлипнул Владик.
– Всю нашу поляну… бензопилой. Владька и бросился.
– Я к Маяку встал, я думал: я встану, они же не будут меня пилить…
– Будут они церемониться! Оттолкнули и…
– Срубили? – Динке показалось, что Юрась сейчас упадет в обморок, такой он стал белый.
– Нет. Ушли. Они завтра снова придут, Юрась! Они наш лес продают, я слышал, они говорили!
Динка почти ничего не поняла: Бухта, Маяк, штаб?
– Пошли, – сказал Юрась. Вместе они двинулись в сторону леса. Все было забыто: Светин жених, весенняя ссора с Мироновыми. Лес рубят. Их, легкогорный лес!