– Например чем? – спросила Райли.
Хэтчер наклонился вперёд в кресле.
– Ну, Берковитца бросили родители, и он был усыновлён. Он вырос с ощущением брошенности. У него был настоящий комплекс по этому поводу.
Хэтчер ещё подумал.
– Начинает что-то наклёвываться, – сказал он. – Берковитц не интересовался цепями, но я знаю других, которые интересовались. И я с ними разговаривал об этом. У любителей цепей есть одна общая черта – детская травма, их часто бросали. С ними плохо обращались с использованием цепей, когда они были детьми, били ими, связывали. Они были беспомощны, так что теперь они ищут в цепях силу.
Хэтчер становился всё более воодушевлённым. По-видимому, ему нравилось, что он мог с кем-то поговорить об этом, а особенно поучить чем-то.
Он продолжал:
– Конечно, цепи не могут дать силу, потому что именно из-за них они чувствовали себя слабыми. Но, я уверен, что ты слышала эйнштейновское определение безумия.
Райли кивнула.
– Он говорил, что это когда кто-то делает одно и то же, и каждый раз ожидает иного результата.
– Что ж, это не мой профиль, поскольку я не психопат, – сказал Хэтчер. – Но если ты говоришь о настоящем серийном убийце, то…
Хэтчер посмотрел Райли прямо в глаза.
– Я думаю, что тебе лучше проверить все приюты и тому подобное. Ищи того, кто был брошен и кого связывали. Кого-то, кого мучали, – сказал он.
Он ударил ладонями по столу.
– Я могу помочь чем-то ещё? – спросил он.
Райли чувствовала себя более чем удовлетворённой.
– Нет, думаю, достаточно, – сказала она.
– Так что ты не хочешь, чтобы другие люди про тебя знали? – спросил он.
Какое-то время Райли ничего не говорила. Она колебалась. Настал момент, когда она должна была просто встать из-за стола и выйти, разрушив свою часть договора. В конце концов, этот человек не представлял для неё никакой угрозы – он никогда не выберется отсюда.
Но его глаза всё ещё смотрели в её. Его воля невероятно сильна. И он прочитал её самым обескураживающим образом. Он знал, что она не нарушит своё слово. Даже безо всяких причин его сдерживать, она не могла так поступить.
Но что она могла ему рассказать, чтобы не дать ему ещё больше власти над собой, нежели есть у него сейчас?
– Я паршивая мать, – сказала она.
Хэтчер покачал головой и кисло рассмеялся.
– Попробуй лучше, – сказал он. – Я не хочу услышать то, что все, кто тебя знают, знают и так. Даже я уже это понял.
У Райли по спине пробежал холодок. Он видимо на самом деле понял про неё достаточно. Несколько мгновений она думала молча.
Наконец, она сказала.
– Ты рассказал, что приятно убивать цепями. Мне знакомо это чувство.