Ну все, завела свою песенку! Лиза была моей подругой, самой близкой, самой лучшей, самой-самой. Мы делили с ней все секреты, все мечты и проказы. Но от одной из самых светлых ее грез меня попросту мутило. Лиза по-глупому, по-идиотски, по-детски мечтала о вампирах!
И стоя в очереди с подносом, и протискиваясь с едой к свободному столику, и поглощая свой последний школьный обед, я обреченно выслушивала ее романтические бредни о том, что однажды… быть может, вот прямо сегодня… она непременно встретит Его.
– Лиза, ну перестань, – вяло отмахивалась я, – ну подумай ты головой хоть секунду: ну зачем тебе вампир? Ну что за страсть к самоуничтожению? Вампиры, конечно, любят людей, но в одном-единственном смысле: они любят их есть!
Лиза расхохоталась. Атмосфера наступающей свободы, почти свершившейся взрослости пьянила ее, заставляя верить еще сильней, мечтать еще неистовей.
– Вампиры… людей… не едят, – проговорила сквозь смех, вытирая салфеткой разбрызгавшийся соус, – они же не волки! Они умнейшие, интеллигентнейшие, воспитаннейшие люди!
– Лиза, они не люди!
– Ой, ну хорошо, хорошо, не люди… Они прекраснее, возвышеннее, неистовее любого из людей!
– Лиз-за!
– Нет, ты послушай, послушай! Я точно знаю: вампиры любят людей! Ну, вернее, могут любить! Иногда они приходят. И влюбляются. В юных дев, глядящих сквозь Бездну… Ну или, наоборот, в мальчиков, если сами девочки.
– Лиза, какие мальчики, какие девочки?! Им всем по тыще лет, они ж бессмертные, да и с рождаемостью у них фигово.
– Ах, ну какая разница, сколько лет! Ты подумай, еще пара часов, и мы поднимемся туда, и Он увидит меня, и перелетит через Бездну, и скажет: «Светлейшая дева, свет твоих глаз опалил мое сердце!» И за эти слова я отдам ему все – все, понимаешь, стану просто светом, растворившись в неземном блаженстве.
У-у-у-у, ну что за сказки для детей и юношества!
– Лиза, все, относи поднос, вернись на землю! – Я встала из-за стола, загрохотав стулом по кафелю. Она поднялась следом, как всегда изящно, невесомо. Бесшумно. Без лишних звуков приставила свой стул вплотную к столу. Поплыла относить поднос с грязной посудой. Я пнула свой стул в спинку (он тут же вновь порадовал меня «скрежетом зубовным») и двинулась за ней.
– Лизка, ну пойми ты: вампиры иногда приходят на Гору. Да. Не спорю. Факты известны. Но приходят они туда не за любовью. Кровь они туда приходят пить. Молодую. Свежую. Прямо из вены.
– Ну разумеется! Они же вампиры! А вампиры пьют кровь! – Подруга, похоже, начинала сердиться. – Вот только зачем им за этим на Гору переть? У них огромные стада человекообразных животных. Биологически идентичных людям. Значит, и кровь у них – такая же. Пей себе хоть из вены, хоть из пятки! А они приходят. И я скажу тебе зачем! За любовью! Да, да, да, и не криви ты личико! Их животные могут дать им море крови, ты права, хоть залейся! Но любить они никого не могут – они не люди, они животные! А сами вампиры уже стары, в них охладели чувства, пыл юности угас, это ж естественно. Но глядя на наши юные лица там, на Горе, они вспоминают свою молодость, свои мечты, саму любовь и спешат к нам через Бездну, чтобы слиться в экстазе, пьянея от нашей горячей любящей крови! – Щеки ее раскраснелись, глаза горели.