Я не раз уходил из дома, оставляя его в квартире с незапертыми комодом, письменным столом и шкафом, но он не обыскивал их. Иногда меня угнетало его присутствие — как-никак мы были «враги», оба — охотники за дичью. Он за «красной», а я за «белой» и «красной».
Вместе с ним приходили иногда его приятели, барон Р. и юный, тщедушный прапорщик М., — оба сотрудники разведки. Они уже не скрывали своей профессии! Иногда даже обращались ко мне за справками о подозрительных эмигрантах.
Арлсон постоянно нуждался в деньгах, не хватало, бедняге, жалованья — контрабандный спирт был дорогой.
Занимал у меня несколько сот марок и «забывал» сроки платежа. Этим доверием я не злоупотребил никогда, если не считать нашего первого знакомства.
На квартире одного крупного спекулянта спиртом кутили финляндцы — агенты хозяина и приехавшие по «делам» эстонцы, поставщики «белого золота». Я был приглашен отведать «спиртяги» знакомым финном — контрабандистом Ландгреном. На этот своеобразный пир мне давно хотелось попасть. Я знал, что к этой группе близок «надоевший» мне морской офицер Перман, имя которого упоминалось почти в каждом запросе из центра.
Четыре дюжих парня-финна и два эстонца ничем не отличались от обыкновенных торговцев кильками, картофелем и яблоками. Такие типы весной и осенью появляются на набережной Гельсингфорса, «Халли», и продают с парусных и моторных лодок продукты Эстонии.
Но Перман, энергичного вида блондин, в желтом кожаном пальто и английском кепи, импонировал ростом и какой-то гордой, величественной осанкой.
Я познакомился с ним, и вскоре между нами завязался разговор о Советской России, Эстонии и т. д.
Перман — в прошлом лейтенант с погибшего «Грома» — проживал в Ревеле и наезжал в Гельсингфорс для расчета с финнами за проданный в «нетралке» спирт.
На мой вопрос: давно ли он был в России — Перман улыбнулся и ответил просто:
— Дней пять тому назад навестил отца и мать. Я повадился ездить туда… То дело какое-либо, то к родным.
— Вы же рискуете угодить в Чека, — сказал я.
— Бывалое дело. Уже меня таскали, к самому Кедрову возили, а что с меня взять? Я политикой не занимаюсь. У меня там заказчики. Гриша Зиновьев, землячок Корк, сослуживец бывший Доброковский и еще кое-кто. Кому поставляю фуфайки, кому чулочки на дамскую ножку, кому и коньяк «Мартель», — ответил Перман с хитрой улыбкой.
— Как вы попадаете в «рай», ведь это рискованно? — спросил я, уже не доверяя собеседнику.
— На границу поездом, а оттуда пешком. Красноармейцы ждут меня. Колбаса, шоколад, масло и сыр для них припасены. Недавно гармонию подарил начальнику пункта. Ребята хорошие, но вот финны и китайцы — беда. На днях повезу Корку диагонали на галифе и куртку. С ним у меня давнишняя дружба, — ответил он, глядя на меня проницательными холодно-серыми глазами.