– Отлично! – азартно одобрил дух. – Справа!
Следующая змея атаковала, как по команде. Хрясть! Светящиеся ошметки полетели в меня и, проскочив насквозь, упали позади. Я ничего не почувствовал.
– РОГНУС!!! – рявкнул я. – Убирайся!
Змеи и их разрубленные останки мгновенно растаяли.
– А что я? Я запрет не нарушил. И пальцем к гостье не прикоснулся, между прочим, – обиженно пробурчал бестелесный предок.
Девушка, тяжело дыша и крепко сжимая кинжал, совершенно безумным взглядом обвела очистившуюся от призраков комнату и, увидев, наконец, меня, выронила оружие, рухнула на край ложа и всхлипнула, прикрыв лицо ладонями:
– Я так боюсь змей!
– Надо учиться побеждать страхи, – назидательно прогундосил дух. – И ты победила, Безымянная, и уже их не боишься, не ври.
Я окончательно рассвирепел:
– Так ты тут тренировку затеял? Еще одна такая шутка, и я… откажусь от тебя на веки веков.
– Не надо. Я сам уйду, – гордо ответствовал Рогнус.
Пронесся сквозняком и хлопнул дверью.
Еле успокоив измученную девчонку (хорошо, что мама оставила укрепляющий отвар на столике), я предложил ей поменяться спальнями. В моих покоях леди Зарина наложила такие заклинания, что туда даже дэриэны не проникали без разрешения, а опекуну-хранителю Рогнусу из всех злодейств дозволялось лишь будить меня при надобности, чем этот гад пользовался ежеутренне и с особым удовольствием.
– А ты молодец, – попытался я приободрить дрожавшую синтку.
– Дух сказал, что я труслива, – шмыгнув носом, ответила она. – А дочь вейриэна должна быть смелой.
Я отвел девчонку к себе, сам расположился в синей спальне, но уснул не сразу: от подушки тонко и одуряюще пахло какими-то цветами. Постельное белье некому было сменить – слуги как вымерли, и даже на шум от канделябра никто, кроме меня, не явился, что странно. Впрочем, гостевая башня всегда пустовала, по этой причине я и выпросил здесь себе комнату.
Усталость все-таки взяла свое, и я задремал. Меня обступили видения дивных подгорных садов, где даже под землей, в извечной тьме цвели светящиеся растения. Колыхались ажурные ветки с распускавшимися бутонами, флюоресцирующими всевозможными оттенками. Аромат цветов кружил голову, я падал во тьму, глубже и глубже…
Резная дверь в стене с треском распахнулась, и вбежала полуобнаженная Безымянная, то есть Неота, с белыми растрепавшимися косами и с огромными синими глазами, полными ужаса. За ней гналась, глухо стуча гнилыми зубами и вращая желтыми глазищами, отрезанная голова Отраженной Саэтхиль.
Я вскочил, не сразу сообразив, где нахожусь. Меча, обычно лежавшего на столике у изголовья, почему-то не оказалось.