Увидев меня, голова, вцепившаяся было в кончики девичьей косы, выплюнула добычу и с диким визгом рванула ко мне:
– Вот ты где, убиииийцаааа!
Под руку мне попался кувшин, и я швырнул его в мертвую голову. Сосуд с треском разбился, плеснув в мертвые желтые глаза травяным настоем. Потеряв ориентацию, голова закружилась волчком. Дрожавшая девчонка в это время спряталась за мою спину. На меня пахнуло от ее волос ароматом цветов.
Голова жрицы между тем проморгалась и молча атаковала. Я, схватив девчонку в охапку, увернулся, бросил на чудовищного врага покрывало. Голова на лету прогрызла ловушку, шмякнулась позади нас о стену, отлетела мячиком. И опять на меня.
– Рогнус, хватит! – зарычал я, отбивая атаку подушкой. Зубы Саэтхиль вгрызлись в нее, тряся, как щенок тапку, и пожирала она угощение с устрашающей скоростью. По комнате закружился пух. Девчонка, оправившись от ужаса, пыталась ударить верткую мертвую голову кинжалом, но промахнулась и едва не попала по моей руке. – Убери кинжал, синтка. Рогнус!
– Ну, чего тебе? – сонным голосом отозвался дух и зевнул мне в ухо.
– Ты что творишь, предок?!
– Я? Где? Ого! – охнул Рогнус. – А ну, кыш, карга старая!
Невидимая рука рванула голову Саэтхиль за космы (клок подушки остался у нее в зубах), раскрутила, как пращу, и вышвырнула в окно, сопроводив витиеватым проклятием. Хлопнули ставни, закрывшись наглухо.
– Вот и все, потомок, а ты тут разорался. Больше она не побеспокоит никого и никогда.
– Так это не твои шуточки?
– Не мои! – В голосе Рогнуса послышалась едва сдерживаемая злость. – Тут след темной магии. И это – в Белых горах! Но мы разберемся, кто посмел. Спите спокойно, дети.
Уснешь тут. В воздухе, напоминая о недавней битве, летали пушинки, забиваясь в рот и нос. Я чихнул.
– Идем отсюда, – взял синтку за руку.
Неожиданно она прильнула ко мне, дрожа, как листик на ветру.
– Мне страшно, господин.
– Может, тебе лучше переночевать в одной комнате с твоей мамой?
Но соседняя спальня, отведенная для ее матери, оказалась закрыта, и на стук никто не отозвался. Я удивился: неужели отец до сих пор болтает с жрицей?
В результате пришлось снова вести гостью в мои покои. Я-то могу доспать эту кошмарную ночь в любой комнате башни.
– Не оставляйте меня одну, господин, – пролепетала девчонка, когда я повернулся к выходу. – Прошу вас. Я боюсь.
– Дочь вейриэна не должна бояться, – бодренько сказал я и… остался. Когда на тебя умоляюще смотрят такие синие очи, невозможно бессердечно повернуться и уйти.
Потом мы несколько минут препирались, кто будет спать на ложе, а кто – на кушетке. Девчонка ни в какую не хотела занимать хозяйское место, если сам хозяин будет ютиться на месте слуги, а я великодушно проявлял гостеприимство. Потом плюнул и уступил ей пресловутую кушетку – спать хотелось невыносимо.