выбирая "товар" - рабынь, прикованных к стенам.
Линда была выставлена на продажу. И так как саба Рауля знала её, то попросила
Сэма позаботиться о Линде. Но это было слишком неосмотрительно для подобного
места. Притворяясь покупателем, единственной возможностью для Сэма было сделать
вид, что он проверяет её перед покупкой. И отхлестать её самому. Он не мог
рисковать и рассказать ей, что он - хороший парень, и помощь скоро прибудет.
Увидев кивок одобрения Ким, Линда смогла понять, что Сэм не абсолютный
подонок. Но была ли сцена согласованной? Едва ли. Не тогда, когда её выбором был
либо он, либо другой работорговец.
Сэм провел рукой по волосам. Он, черт возьми, уже слишком стар, чтобы
изображать Джеймса Бонда. Он фермер, а не шпион. Он сделал для нее все, что было в
его силах, и она оказалась самой сладкой, самой отзывчивой сабой-мазохисткой из
всех, кого он когда-либо встречал. Химия между ними вспыхнула словно спичка. Она
доверилась ему. Дала ему всё, о чем он просил. А взамен он превратил то, что могло
оказаться болезненным кошмаром, в нечто прекрасное для нее.
И затем он совершил ошибку в тот день, только не был уверен, какую именно. У
него были идеи на этот счет, но, черт возьми, он мог быть совершенно далек от
истины.
Сэм вздохнул. Прошедшую пару месяцев Линда жила в другом штате со своей
сестрой, а этим утром она снова оказалась в его объятьях. Она позволила ему себя
поддержать. Звук её низкого голоса, её лавандово-цитрусовый аромат, её податливое
тело были даже лучше, чем в его воспоминаниях. До тех пор, пока она не оттолкнула
его.
Когда Сэм подошел к столу для пикника, Нолан поднял на него взгляд. Суровый
Дом достал «Маунтин Дью» из маленького переносного холодильника и передал ему.
- Похоже, тебе нужно что-то, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту.
Как прошел суд?
- Чертов адвокат защиты забросал Линду своими отвратительными вопросами,
стараясь выбить её из колеи. Ужасно уже то, что она была изнасилована
работорговцами. Но быть изнасилованной еще и этими скользкими допросами? - Сэм
открыл бутылку, присаживаясь рядом. Ледяной напиток избавил его от горечи в горле.
- Мне хотелось затолкать свой ботинок ему в глотку.
А затем порвать в клочья лысеющего рабовладельца, который убил молодую
девушку. Холли было всего девятнадцать - столько же, сколько его маленькой
девочке.
«Я уже взрослая, папа», - часто напоминала ему его прекрасная Николь. Он с