Мы, женщины, одеваемся на радость себе, прячем несовершенства, подчеркиваем все лучшее. Одежда – наше продолжение, отражение наших мыслей и чувств. Теперь с нас сорвали одежду, мы практически обнажены, все детали, все, что мы хотели бы скрыть, все, чего стыдимся, те образы самих себя, которые никому не хотим предъявлять, – все напоказ. Даже если кто-то не стыдится своего тела, одинаковая для всех одежда сама по себе унизительна. Нас лишили индивидуальности, уникальности. Показали нам, что между нами не делается различий, мы ничто, не имеем собственного значения. Не имена, а числа, жалкое войско человеческих изъянов.
И все мы хотели бы знать: к чему нас таким способом готовят. Что дальше?
Раздали шлепанцы, подошвы такие тонкие, что сквозь них ощущается холод глиняных плиток. Начальница прошлась вдоль ряда, осматривая нас. Остановилась возле меня, оглядела с головы до ног, сморщилась, точно почуяла вонь из канализации.
– Ты Селестина Норт. Любишь из себя вожака разыгрывать?
Я промолчала.
– Твой час славы настал, – злорадно продолжала она. – Выходи вперед.
Я двинулась между рядами, все смотрели на меня.
– Вперед, Селестина! – сказала вдруг одна из женщин.
Остальные захлопали, ободряя меня, подначивая, словно мне предстояло выйти на боксерский ринг. Хлопали по плечу, подмигивали ободряюще, улыбались как могли. Все, кто там был, старались выразить мне поддержку, и я почувствовала, как слезы подступают к глазам, слезы благодарности и гордости, – все эти женщины на моей стороне.
Стражницы засвистели, давя этот внезапный всплеск солидарности, на который их начальница никак не рассчитывала. Я заняла место во главе ряда. Наш ряд погонят первым, а я буду первой в ряду. Вот только я еще не знала, куда мы идем.
Двери цеха распахнулись, внутрь хлынул свет, нам скомандовали: вперед!
58
В ту же минуту, когда мы вышли, из соседнего цеха выгнали мужчин в красных майках и трусах-боксерах. Судя по синякам и расквашенным носам, они тоже проиграли бой. Некоторые женщины заплакали при виде мужчин, заплакали и некоторые мужчины, другие старались отвернуться, чтобы не смущать нас.
Человек, который шел впереди мужского отряда, глянул на меня и выругался, увидев, как нас нарядили. Страж тут же хватил его дубинкой по голове и заставил молчать. Мы встретились на полпути между цехами, дальше нам велели шагать бок о бок. Я шла впереди женщин, он впереди мужчин. Хотелось бы знать, почему его выделили в этом наказании: уж мужчины-то вряд ли ссорились из-за трусов. Я попыталась прочесать взглядом мужскую компанию, нет ли знакомых лиц, но тут свисток затрубил мне в самое ухо, приказывая смотреть прямо перед собой.