– Кэт… Флориан вернулся.
– Жн-н?
– Флориан вернулся. Он ждал меня под дверью вчера, когда я пришла домой.
На короткую секунду мне показалось, что Катрин меня не слышит. Она замерла с приоткрытым ртом, а потом протянула:
– О боже мой…
– Да.
– О боже мой!
– Да.
– О БОЖЕ МОЙ!
– Ладно, Кэт, пора сменить пластинку.
– О бо… Я знала! Я точно знала! Вы трахались? Трахались, да? Точно, трахались.
– Нет! Нет. Не трахались.
– Правда? – недоверчиво спросила Катрин.
– Черт, Кат, этот человек разбил мне сердце… думаешь, я так сразу прыгну на него, только потому, что он оказал мне честь и вернулся?
– Умничка. Ты молодец…
Она была искренне впечатлена, и мне вдруг стало стыдно за мою жалкую ложь.
– Честно говоря, просто месячные…
– Что?
– Я бы, наверно, переспала с ним, если бы не… Мы целовались…
– Я так и знала! Я точно знала: что-нибудь произойдет! Жен, я знала, что ты влипла! У меня безошибочное чутье!
Я улыбнулась ей уголком рта. Она еще попричитала «о боже мой», потом как будто успокоилась.
– О’кей… о’кей… Короче, вы целовались, и потом…
– Потом не знаю, я подумала о Максиме, я… я очень испугалась, Кат.
– Ну и правильно сделала! Черт, что он себе думал, мать его? Что может разбить тебе сердце, а потом нарисуется такой весь из себя – и ты сразу побежишь к нему?
– Вообще-то, он думал именно так.
– Недоумок чертов.
– Да, но дело в том, что я тоже так думала, понимаешь? Все эти месяцы я представляла себе, как он возвращается, и в моих фантазиях бежала ему навстречу, понимаешь? Что я наделала?!
– Нет! Нет, спокойно… Самоуважение, подруга, самоуважение!
– Угу…
– Единственное, что можно было, – сказала Катрин, – это переспать с ним, но так, на скорую руку, а потом послать его на хер, чтобы он уполз, поджав хвост. Вот это было бы классно.
– Не уверена, Кат…
Она задумчиво покачала головой.
– Может быть. Все-таки… Короче, расскажи мне все. Все-все-все.
И, пока она одевалась, выбирая вещи из кучи, занимавшей угол ее комнаты и пребывавшей в перманентном обороте, я рассказала ей, как прошла моя ночь. Она перебивала меня каждые пятнадцать секунд, как умеет только лучшая подруга, выспрашивая все: как посмотрел, как сказал, как крепко обнял.
Я не упустила ни одной детали, не умолчала ни о звонке Максима, ни о «люблю» Флориана, ни о своем безмерном смятении. Я хотела, чтобы Катрин знала все, но зачем – трудно сказать. Неужели я надеялась, что она даст указания, что мне делать? Это она-то, моя чересчур эмоциональная подруга, которая решила одна родить ребенка?
– Короче, что будем делать? – спросила она, когда я закончила выкладывать душу перед нею.