– Сочетаешься ли ты с Христом? – перед купелью спрашивал патриарх по-гречески, а Вонифатий Скифянин повторял для нее по-славянски.
– Сочетаюсь.
– Сочеталась ли ты с Христом?
– Сочеталась…
– И веруешь ли Ему?
– Верую, как Царю и Богу.
У нее нет иного пути. Иной путь был оборван в тот день, о котором всегда помнили она и Мистина. Для нее путь Христа – поистине единственный путь спасения от мрака пустоты. Но она с таким трудом нащупывала ногами эту невидимую дорожку, по которой шла первой из своего рода, что на каждом шагу захватывало дух от страха и неуверенности.
Но именно теперь, когда в ней поселилась душа-птица, ждущая лишь срока, чтобы вернуться на свою Ураниа Патрида – небесную родину, она с новой силой затосковала по тем корням, что привязывают человека к земле. Ведь без них тебя просто унесет в высоту, и следа не останется.
Темнота рядом с ней мерно дышала, источая тепло… То, которого ей так долго не хватало и которое она не могла найти более нигде.
Поначалу она ощутила боль, как будто за эти восемь лет одиночества вновь стала девой. Но знала: это боль ломающегося льда, и смело шла ей навстречу. С каждым движением боль слабела, лед в ее крови стремительно таял, едва не разрывая жилы. И вот по всему ее телу уже катились волны жара, смывая остатки тоски, тревоги, одиночества, неуверенности и всех прошлых бед.
В какой-то миг ей показалось, что сейчас один из них умрет. Но они лишь скользнули по краю бездны и вырвались на поверхность. И она больше не боялась ни высоты, ни глубины, обретя поддержку мужского начала всемирья. В крови ее теперь струилась сила вечнотекущих подземных рек; ее жилы стали корнями, что как будто вырастали из тела и уходили в непроглядную глубину. Эти корни не мешали ей свободно ходить, но делали ее устойчивой, как сама земля. И в этой устойчивости на грани двух миров, которые никак не пересекались между собой, а неизъяснимым образом делили власть над ее душой и телом, не разлучая их, заключалась главная тайна, к которой Эльга-Елена прикоснулась этой тревожной ночью после утомительного дня.
Она едва могла расслышать, как он дышит во сне, и порой прикасалась кончиками пальцев к его плечу, чтобы убедиться: все это не морок. Теперь он наконец-то успокоится. Его царствие небесное находится куда ближе. И открыв ему туда ворота, она вдруг обрела свои корни и стала сильной, как земля. Тяжесть, двадцать один год давившая на плечи, не просто осталась внизу, как у души, покидающей земные тягости, но стала выносимой. И птица-душа перестала рваться наружу, осознав: впереди еще долгий путь…