— Экзистенциально.
— Полмира на гребне волны, поднятой Сартром и Камю. Это судьба. Вы думаете, "Архипелаг" получил Сталинскую за особые литературные достоинства? Политика, только политика. В стране должен быть свой великий писатель-экзистенциалист. Независимость от импорта чужих идей. Скажите, — он обратился к Виктору, — вот вы тоже не живете, как все, не довольствуетесь нашими разноцветными гитарами, вашей душе нужны "Жуки", "Катящиеся камни", "Шокирующие голубые". Экзистенциализм есть в каждом.
— Фирма "Мелодия" выпускает, — уклончиво ответил Виктор.
— Конечно. И это политика. Показать, что мы часть мировой культуры. А народ ограничивает себя плачущей девочкой в автомате. И августом, в котором сбыться не может что-то такое, что сбывается ранней весной. Утрирую, конечно. Но думаю, что все человечество никогда не станет жить идеей ефремовского аскетизма, которую насаждают нам в виде культа всеобщей экономии. Ну почему, например, я вместо "Москвича" не могу иметь семисотый "БМВ"? Это ведь тоже микролитражка.
— У тебя есть семисотый "БМВ", — равнодушно заметила Нинель. — Кабриолет цвета мечты.
Виктор заметил, что Нинель не пытается выглядеть роковой женщиной. Превосходство под видимой скромностью и терпением.
— Да, но чего это стоило? — Иннокентий достал платок, провел им по потеющему лбу и продолжал. — Связи, знакомства, подпольные маклеры, фининспекция, чуть ли не ГУГБ из-за реваншистов в Германии. Конечно, и здесь можно сказать — "Все так поступают". Но каждый из нас должен себя спросить — а есть ли у меня право действовать, как все, чтобы с меня брало пример человечество? Реваншисты тоже оправдываются тем, что они — как все. Я считаю, что каждый человек должен отвечать за то, что он протаптывает колею, из которой потом не выбраться всем. А вас, Виктор Сергеевич, что волнует?
— Меня волнует, кто же такой загадочный Боржич, у которого мы собрались. Основатель нового направления в искусстве или местный меценат?
— Ни то, ни другое, — улыбнулась Соня. — Председатель кооператива. У нас завод выпускает только хлебный квас в бочках. Боржич стал варить домашний квас, в общем, кучу сортов, и открыл сеть кафе. Минздрав поддерживает, потому что это полезно.
— А обком рассчитывает, что это заменит пивные, — добавил Иннокентий.
— Правильно рассчитывает, — губы Нинель затронула улыбка. — Гораздо приятней посидеть у Боржича, чем в маленковской пивной.
— Намечается что-то вроде капустника?
— Нет, что вы. Здесь мы общаемся, свободно обсуждаем всякую всячину, заводим знакомства, слушаем оценки других о себе. Просто подойти к незнакомому человеку и сказать — "Здравствуйте, вчера был на вашей выставке, и мне показалось, что в полотне "Утро в кондитерском отделе" чувствуется влияние Сикейроса" — так пока не принято. А здесь это возможно.