Я же, мучимая ревностью и худшими опасениями, не могла в открытую проявить то, что чувствую по этому поводу. Сама все испортила между нами. Отплатить же сероглазому той же монетой не было никакого желания, хотя Питт не раз опять подбивал клинья. Но нет. Я доводила себя до истощения тренировками и учебой, чтобы хоть как-то забыться, и продолжала непонятно на что надеяться. Но все же то, что Лисенок сейчас затронул эту тему, лучше всего показывало – скрыть хоть от кого-либо мои чувства к Рендалу мне совершенно не удалось.
– Может, из-за гонок он наоборот хоть как-то проявит к тебе интерес, – бросил очередной пробный камень коварный рыжий. – Как видишь, линия поведения пай-девочки на него не действует. Как насчет стать кем-то другим?
– Да иди ты, Алекс! – процедила я, понимая, что мной просто-напросто пытаются манипулировать.
Хотя что-то в его словах задело. Чем терпеть постоянный игнор со стороны Рендала, уж лучше ощутить его гнев! А то уже смотреть не могу на каменную маску вместо лица любимого. От этого каждое утро все труднее удается заставить себя встать с кровати. Еще немного – и жесточайшая депрессия обеспечена.
К счастью, додумать эту мысль до конца мне не дали. Дверь в помещение отворилась, пропуская наставника и еще нескольких преподавателей, которые, по всей видимости, сегодня станут наблюдать за занятием. Но при виде совершенно неожиданного визитера моя челюсть едва со звоном не упала на пол. Впрочем, та же реакция была и у других одногруппников. Мы во все глаза смотрели на вошедшего Майкла Корна, как всегда, улыбчивого и дружелюбного. Вот теперь я занервничала еще больше. Одно дело опозориться перед уже знакомым преподавательским составом Академии, совсем другое – перед главой корпорации «Корн».
Мы вытянулись по струночке, боясь даже шелохнуться лишний раз, пока гости рассаживались на стульях, а преподаватель по ментальному дару говорил о том, что сегодня мы должны показать все, на что способны. Это и так было очевидно, учитывая то, кто почтил своим визитом занятие, и такое напутствие лишь усилило нервозность. Вот гадство!
Почувствовав на себе внимательный взгляд не кого иного, как Майкла Корна, я с трудом сглотнула пересохшим горлом. Осторожно скосила глаза в его сторону и едва не задохнулась от ужаса. Почему он так смотрит на меня? Больше всего этот взгляд напоминал взгляд голодного питона. Впрочем, это длилось лишь несколько мгновений. Потом мне улыбнулись самой дружелюбной улыбкой и приветливо кивнули, давая понять, что узнали.