— Это ты мне так мстишь?
От подобной реакции я вдруг растерялась и неопределенно пожала плечами.
— Но так нельзя! — на весь коридор выпалил он, сделав неудачную попытку встать. — Такими вещами не шутят. Как ты можешь? Как ты можешь быть такой бессердечной? Это больнее всего, что я когда-либо чувствовал. Ты не понимаешь. Я же могу вообразить невесть что. Это тупая и очень жестокая месть.
В таком тоне он никогда со мной не разговаривал.
— Прости, я не хотела. В первый и последний раз признаюсь кому-то в своей слабости.
Я решительно встала, внутри всё клокотало.
— Извини, извини, — засуетился он, не зная, то ли ему хвататься за меня, то ли за палку. — Просто я услышал в твоих словах то, чего хотел бы, и это очень мучительно, зная, что у тебя есть Якушин.
— Саша — мой друг.
— Он тоже? Ты же говорила, что твой лучший друг — это я, — Амелин так разнервничался, что непроизвольно дернул рукой, и его палка резко отлетев, гулко шлепнулась на пол.
И тут у меня случилось реальное и абсолютное помутнение, инстинктивный, безрассудный порыв, я стремительно села на его здоровую коленку и, схватив за ворот халата, сама поцеловала.
— Тоня? — он изумленно отстранился, ощупывая моё лицо. — Ты плачешь? Ты уже второй раз плачешь! Что всё-таки с тобой?
— Лучше ты мне объясни, — больше всего было стыдно за слёзы, — что это за фигня такая?
На секунду показалось, что Амелин тоже вот-вот заплачет, но то был один из его плутовских трюков, потому что в следующий момент он счастливо просиял и крепко прижал меня к себе.
— Знаешь, это такая очень заразная и очень опасная фигня, опаснее любой болезни. Страшнее голода, темноты и призраков. Сильнее боли, жестокости и зла. И даже, оказывается, круче смерти.
========== Глава 51 ==========
И это неожиданно меня так увлекло, что действительно уже походило на зависимость или болезнь.
Я ездила в больницу каждый день, до самого конца недели. Но расписание уже выучила и больше не приезжала за полчаса до закрытия.
Его соседи по палате были страшно рады столь частым моим посещениям, потому что в выражении чувств Амелин, как обычно, никого не стеснялся, и им было очень весело, а мне неловко.
Так что пришлось самой идти и договариваться насчет прогулок. Сначала врачиха не хотела ни в какую, они все были напуганы его старой медицинской картой, и сказала, что до выписки дальше этажа ему ходить запрещается.
Но потом, после жалоб бабок, чей покой мы якобы нарушали смехом и, которых до глубины души возмущало наше «легкомысленное поведение» в коридоре, Амелину всё же разрешили гулять.