Мы ехали все дальше по улицам Стамбула, и вот потянулись уже кварталы современного города – такого же, как тысячи других мегаполисов и столиц. Вокруг кишели тысячи спешащих куда-то прохожих.
Наконец, водитель подъехал к роскошному входу отеля, где для меня забронирован был номер.
Я вышла из автомобиля, вдохнула жаркий стамбульский воздух, наполненный смесью ароматов солнца, моря, пряностей, бензина, фруктов и цветов. У меня даже голова закружилась от обилия ароматов!
А может, я просто устала с дороги.
В любом случае – до вечера у меня еще было время прийти в себя и собраться с мыслями.
Вечером из посольства за мной прислали машину. Как заботливо! Черный блестящий «Мерседес», могучий и плавный, словно крупное морское животное. Этакий тюлень или морской котик. Водитель в темной ливрее, молчаливый и услужливый – все как полагается.
Он распахнул передо мной заднюю дверь, и я села в салон автомобиля, тонко пахнущий дорогой мягкой кожей и ненавязчивой парфюмерной отдушкой. Здесь же, в салоне, обнаружились на откидном столике специально для меня сервированные шампанское и фрукты.
Весьма любезно. Только вот я никогда не ем и не пью перед выступлением.
Мои музыканты должны были прибыть в посольство отдельно. Я откинулась на спинку сиденья и рассеянно смотрела в окно автомобиля на проносящийся передо мной уже окутанный ночной дымкой удивительный город.
Я снова любовалась Стамбулом. На этот раз – вечерним.
Здесь, как нигде, чувствовалась огромная разница между нищетой и богатством, между успехом и бедностью. Пожалуй, нет в мире больше ни одного города, где так ярко контрастировала бы жажда власти, денег и в то же время крепкая вера, пятидневный азан. Я видела в окно людей, расположившихся на пятничную молитву. Женщин в хиджабах, вокруг которых бегали маленькие дети…
По всему городу в темном ночном мареве виднелись ярко подсвеченные мечети – от новых до самых древних, насчитывающих со дня основания более 700 лет. И освещение у каждой было свое – где розовое, где голубое, где зеленое.
На одной из площадей я рассмотрела подсвеченную яркими лампочками собственную афишу. На ней крупными буквами по-турецки выведено было: «АЙЛА». А далее, чуть более мелким шрифтом, перечисление регалий – лауреат международных музыкальных фестивалей, обладатель премии MTV, специальный приз за саундрек к голливудскому блокбастеру и прочая, и прочая. И фотография – властное, строгое лицо, скулы, подчеркнутые ретушью, губы крупные, но линия их слишком тверда, чтобы назвать этот рот чувственным, пристальный, глубокий взгляд из-под легкомысленно взлетающих вверх бровей – взгляд, исполненный затаенной боли. Длинные русые волосы плавными волнами спадают на плечи, смягчая общую драматичность и горечь образа…