- Осторожнее, - два голоса прозвучали одновременно, - не ударься о заслон!
С трудом выбирая из вертящихся на языке выражений осмысленные слова, Шестерня процедил сквозь зубы:
- Надеюсь, это последняя неожиданность за сегодня. - Вглядываясь в размытое от выступивших слез конструкцию камней и металлических полос под ногами, поинтересовался: - Что за жуткое нагромождение?
Зубило сказал серьезно:
- Это преградный вал. Защита от непрошенных гостей.
- Оно и видно, - процедил Шестерня, потирая ушибленную ногу. - Ладно еще, на уровне колен поставили, не догадались на локоть выше поднять, а то б...
Бегунец сказал со вздохом:
- Поставили б выше, да только пользы нет.
- Отчего ж, - буркнул Шестерня едко, - весьма себе польза. Приходит, значится, к вам путник, а тут ему - раз, и в... глаз!
- Ты не понял, - пояснил Зубило хмуро. - Это не от путников преграда. От иглошерстней.
Шестерня сплюнул, сказал с досадой:
- На первый раз ладно, сам виноват, не заметил, но на будущее - предупреждайте. А насчет преградного вала... - Он скептически оглядел сооружение. - Не повторяйте чужой дурости, даже если красиво звучит. Это не вал, это куча мусора, брошенная посреди тропы непонятно за какой надобностью.
Бегунец ахнул, запротестовал:
- Так ведь это...
Шестерня прервал, сказал строго:
- Ни слова больше. Я еще не успел войти в деревню, а порядком покалечился. Больше никаких новостей. По крайней мере до ближайшей чарки хорошего хмеля.
- Но ты не понимаешь! - воскликнул Зубило ошарашено.
- Двух! - добавил Шестерня мстительно. - Двух чарок. И не говори, что у вас не варят хмель. Все одно не поверю.
Насвистывая, он двинулся вперед. Парни переглянулись, Зубило закусил губу, Бегунец развел руками. Однако перечить суровому гостю никто не решился, и вскоре они уже спешили следом, догнав, пристроились рядышком, по обе стороны и чуть впереди, готовые предупредить, направить, ответить на любой вопрос.
Шестерня с интересом всматривался в приближающиеся дома. Если в родной деревне здания располагаются вряд, вдоль коридора, естественным образом образуя улицу, то здесь домики лепятся к поддерживающей свод колонне, соответственно направлению камня. Так что каждое следующее жилище располагается выше предыдущего, нависает небольшим козырьком. И если в самом низу домов не так уж и много, то выше деревня разрастается, набирает мощь.
Вдоль кромки разбегаются выбитые в камне дорожки, тянутся, соединяя домики друг с другом, переходят с яруса на ярус, издали похожие на нити, оставленные неведомым существом в неведомых целях. В оконцах мерцает свет, мелькают смутные тени - черные силуэты хозяев. Доносятся негромкие звуки, позвякивания, отдаленные голоса, тянет ароматами пищи.