Ревизор Империи (Измеров) - страница 52

— А чего ж так?

— А кто его знает. Небось, приучены отца-матери бояться, и то правильно. А рядом с вами печатник Климов живет, бобыль, ночью в типографии работает, а днем спит. Только он не жилец, ему грудь свинец проел. Кашляет много и кровь идет. Да, а вот еще комнатка прислуги, ее Сенька-вор снимает.

— Сидел, что ли?

— Где сидел?

— Ну, в тюрьме, где там.

— Не, не поймали пока. Вы не бойтесь, он редко захаживает, и своих не трогает. В Брянске промышляет, али еще где, а сюда иногда на ночь захаживает; оттого ему окна не надо.

Надя улыбнулась. «А ведь могла замуж выйти, сейчас бы дети вокруг бегали, смотрели…» — подумалось Виктору.

— Спасибо за информацию…

Каждый из жильцов имел на кухне шкафчик с врезным замком. Открыв свой, Виктор обнаружил жестяной чайник, сковороду, пару кастрюль, простые фаянсовые тарелки и три чашки. Полки для продуктов были пусты.

— Надежда, а где тут спички можно сейчас купить? И из продуктов чего?

— Спичек? Так это у Гунина лавка рядом на Банной, там и всякое по хозяйственному делу есть, и недорого берет.

— Еще раз спасибо…

— Да вы не спасайтесь, вы спрашивайте. Я баба простая, молодая, незамужняя, а то вы уж очень так деликатно, аж прямо до неловкости.

— Понял. А Банная, она где?

— А где Старая Баня. Мимо училища и сразу направо, не доходя.

И она принялась переворачивать поспевшие блины деревянной лопаткой.

Глава 13

Цена покаяния

Улица Банная дважды меняла название. Вначале была Банная, затем, когда здесь, рядом, на краю поймы стал огромный корпус новой больницы — Больничная; но это название показалось кому-то лишенным социального оптимизма, и она пошла под переименование в честь героя, летчика-аса Камозина. Чуть подалее, в окружении сосен, оставшихся от некогда бушевавшего в этих местах леса, Виктор заметил знакомое по бериевскому СССР большое здание, с каменным первым этажом и бревенчатым вторым. Видимо, здесь это было баней.

Лавка Гунина была уже вторым предприятием торговли, которое посетил Виктор в новой реальности, но только здесь он почувствовал, что на дворе действительно начало века. Пахло керосином, деревянные столбы подпирали потолок зала, деревянные прилавки с невысокими, как в музее, квадратными стеклянными витринами окружили Виктора, и за ними до потолка высились стеллажи с разнообразным товаром, кое-где завешенные прямоугольниками рекламы. Виктору бросился в глаза плакат, расхваливавший роскошные автомобили «Нэпир», если верить написанному, очень популярные среди африканских и индийских властелинов; этот креатив был здесь совершенно неуместен, и был видимо из расчета, что кто-то заглянет поглазеть на диковинку. Виктор обнаружил еще один плакат авторекламы: это были «трехколесные феномобили, самые экономные как по цене, так и по содержанию, грузоподъемность до 35 пуд, шофер не нужен» — ну, в общем, что-то вроде советского мотороллера «Муравей». Под потолком уже были зажжены лампы.