Но не это больше всего интриговало Мегрэ. Самым необычным в этой истории было лицо жертвы. До сих пор он видел его только в профиль. Ребенок, надувший губы от обиды на целый свет… Неужели так казалось только потому, что лицо припухло от удара? Отброшенные назад темные, даже на вид мягкие вьющиеся волосы… Макияж слегка расплылся под дождем, но даже это вместо того, чтобы портить, делало девушку еще более молодой и очень привлекательной.
— Месье Лоньон, можно вас на минуту?
Мегрэ отвел его в сторону.
— Слушаю, комиссар.
— У вас есть версия?
— Месье хорошо знает, что у меня не может быть никаких версий. Я — обычный окружной инспектор.
— Вы ее нигде не видели?
Лоньон знал окрестности площадей Бланш и Пигаль, как свой собственный карман.
— Нет, никогда.
— Проститутка?
— Если даже и так, то не профессиональная. Я их всех знаю.
— Вы будете мне нужны.
— Если месье Мегрэ говорит мне это только для того, чтобы сделать мне приятное, то может взять это дело себе. С той минуты, когда дело начинает интересовать набережную Орфевр, ко мне оно уже не относится. Я не протестую. Это нормально. Я привык к этому. Мсье будет приказывать, а я сделаю все, что смогу.
— Было бы неплохо поговорить со швейцарами ночных заведений.
Лоньон кинул взгляд на труп и со вздохом повиновался:
— Уже иду.
Для него было совершенно ясно, что его обошли. Он двинулся своей обычной усталой походкой и пересек площадь. Видно было, что он делает над собой усилие, чтобы не оглянуться.
Подъехала машина уголовной полиции. Как раз в это время проходивший мимо подвыпивший субъект закричал, что никто даже не пытается помочь «малютке»:
— Все вы, лягаши, такие! Стоит только, как сразу, того…
Его пришлось оттаскивать в сторону.
Когда тело сфотографировали, врач повернул труп на спину. Лицо оказалось еще моложе.
— Что стало причиной смерти? — спросил Мегрэ.
— Перелом основания черепа.
Врач провел рукой по волосам мертвой.
— Ее ударили по голове чем-то тяжелым: молотком, гаечным ключом, обломком трубы… Сейчас это трудно определить. А сначала били по лицу. Похоже, что кулаком.
— Вы можете хотя бы приблизительно определить время смерти?
— По-моему, между двумя и тремя часами. Доктор Поль после вскрытия скажет точнее.
Подъехал фургон Института судебной экспертизы. Санитары ждали знака, чтобы положить тело на носилки и отправить его в направлении моста Аустерлиц[1].
— Забирайте, — вздохнул Мегрэ. Он поискал взглядом Жанвье.
— Перехватим что-нибудь?
Им уже совсем расхотелось есть, но несмотря на это, зайдя в третьеразрядный ресторанчик (он был еще или уже открыт, трудно сказать точнее в это нелепое время), они попросили подать, как и договаривались час назад, две тарелки лукового супа. Мегрэ распорядился отослать фотографии убитой в газеты, чтобы, если, конечно, это будет возможно, их напечатали уже в утренних выпусках.