Она долго не выпускает парня из объятий; от волнения ее одежда слегка пропотела, грудь колышется. Затем так же долго прижимает к себе и Ким.
– До чего же я рада, что вас сюда принесло, – утирает она капли пота со лба. – Ян! Кто бы мог подумать! А с ним и маленькая подружка нашего Тиля, верно? – Девушка трясет головой, Ян кивает. – Какое облегчение, а! Посреди всего этого сборища сумасшедших… – к витрине тем временем подошли трое молодых людей. Они пытаются привлечь к себе внимание тем, что стучат по стеклу и корчат рожи. – Пора бы им уже и вмешаться, нет? Полиции, я имею в виду. Иначе за что мы налоги платим?
– Не тревожьтесь, – парень касается ее руки. – Скоро все стихнет.
– Спасибо, – отзывается булочница. Двое прижали третьего лицом к витрине и делают вид, будто имеют его в зад. Даже при всем шуме невозможно не услышать, как они при этом громко стонут. На лице фрау Треттер читается ужас. – Конец света приближается, верно? Как они и предсказывали, нечистоты хлынут на улицы… Посмотрите на этих мартышек! Вконец испорченную молодежь стало невозможно удержать – гляньте только на весь этот сброд! Сначала они колошматят друг друга, потом начинают кидаться на мирных граждан, поганят фасады, поджигают машины, булыжники выдирают из мостовой, поджигают дома, молотят витрины – я права?
– Да нет же, фрау Треттер, это просто глупые забавы, – отвечает Ян. – Так уж сегодня принято – вот так вот собираться и веселиться.
– Но почему обязательно здесь?
– Нам туда? – Ким указывает на дверь за прилавком, ведущую в заднюю комнату.
– Но вы же не можете бросить меня с этими людьми одну!
– Не волнуйтесь, мы мигом.
– А если они разобьют окно?
– Конечно нет. Но вы спокойствия ради посидите пока в комнатке, погасите свет, подоприте дверь, а мы мигом вернемся!
Друзья проходят в дверь; там, как всегда, жужжат механические печи. Булочница прикрывает за собой тяжелую дверь, Ян помогает ей приставить тестомес. Она перебирает связку в поисках нужного ключа и отпирает дверь, ведущую на лестницу.
На лестничной клетке никого. С улицы едва проникают отголоски шума. Только слышно, как сверху доносятся мягкие басы. Ян бросается на третий этаж по ступенькам и тихо бормочет: «Фак!»
Они останавливаются у пушистого коврика с надписью «Мой дом – твой дом». Дверь в квартиру Тегетмейеров закрыта. Сразу за порогом слышны голоса, периодически проскальзывает смешок или вскрик. Оба переглядываются и делают глубокий вдох; Ян осторожно стучит. Дверь тут же распахивается, словно на нее долго давили с той стороны, и вот она наконец поддалась. Вместе с окатившим их сквозняком на них вываливается какая-то усыпанная блестками девчонка. Это Лилит. От нее доносится сладковатый запах водки, смешанной с «Ред Буллом». Поцеловав каждого в щечку, она отступает, позволяя им войти. Под потолком витают клубы дыма, в коридоре невозможно протолкнуться, светодиодные лампы убавлены до минимума. Большинство гостей – девушки, почти полураздетые. На многих парнях лишь плавки и солнечные очки. Прижавшись друг к другу, Ян и Ким пробираются вперед, оставляя позади сайдборд. Дверь, ведущая на половину родителей, заперта. Кухня переоборудована в бар, мужчина в костюме и с блестящей от геля укладкой болтает шейкером, досыпая в него льда из большого ящика. На гранитных столешницах сидят девочки в мини, потягивая через соломинку коктейли. Бармен отдает молодому человеку бокал; им оказывается Вурст. На руке у него и впрямь не хватает одного пальца. Прежде чем он успевает их узнать, Ян уводит Ким прочь с кухни.