После боя мы сели на скамейку перекусить. Из битком набитого паба, который работал всю ночь, дядя Энди принес нам еды. И вот мы сидели под деревьями в парке Шепердз-Буш-Грин, наслаждались атмосферой, обсуждали поединок и восхитительный вечер, частью которого мы стали.
Вот тогда-то я и подумал, что ж, пожалуй, неплохо, если вот так. Я уже много лет занимался боксом и еще дольше ходил на бои, но важнее для меня всегда был футбол. Несмотря на то что в боксе у меня было явно больше шансов. От футбола же не было никакого толку. Жалкие пробы в «Данфермлайн», год в юношеском составе «Крейгостоун».
Я терял время без толку, ну, не то чтоб совсем без толку, мне нравилось играть, но нужно было расти.
Зато теперь мы, конечно же, воплощаем мечты Ронни. Да, возможно, я действительно слишком долго ждал. Я стал неплохо зарабатывать, но главное, что я получил, – это уважение. Теперь мне нравится, когда меня называют Бизнес. Сначала было дико, я даже смущался, но теперь это имя мне подходит.
В самый раз.
Мы вылезли из машины и зашли в клуб, где я принял душ и переоделся. Освежившись, я вышел и стал смотреть на ринг, где малыш Эдди Николь стоял в спарринге с каким-то шимпанзе и разделывал его под орех. Ну что сказать об Эдди Николе. Превосходная работа на ринге. Когда он в настроении – он хорош, но иногда в нем чувствуется какая-то осторожность, будто он знает, что очень скоро кто-то его уроет и этим кем-то вполне может оказаться стоящий перед ним парень.
С Ронни трет какой-то мужик в кремовом костюме легкой, но дорогой ткани. У него бритая голова и солнцезащитные очки с зеркальными стеклами. Подходя к ним, я думаю, что костюм смотрелся бы еще лучше, будь он на человеке посимпатичнее.
– Бизнес, – говорит он, протягивая руку.
Это Гилфилан, и, говорят, он крутой. Он человек Пауэра и, кроме того, спонсор, о чем мне постоянно напоминает Ронни. Он стискивает мне руку; такие рукопожатия любят чуваки постарше, эдакий дебильный тест на крутость. Нужно просто пережать, и он тебя отпустит, типа, «это всего лишь рукопожатие», все мы здесь мужики и тому подобный бред. Но этот мудила клешню не расцепляет. Я указываю свободной рукой и говорю:
– У тебя что, в другой руке обручальное кольцо зажато? Че это такое?
Он ослабил руку.
– Это всего лишь рукопожатие, – смеется.
Я опустил руку.
– Мои руки – рабочий инструмент, а не аттракцион для тех, кто хочет показать, какой он крутой, – говорю я, смотря прямо на него.
– Успокойся, Билли, – встрял Ронни.
Гилфилан легонько стукнул меня в плечо.
– Особо-то его не успокаивай, Ронни, на то он и Бизнес Биррелл, парень, который станет чемпионом, верно, Билли? Не слушай ты его, – осклабился он.