И это действительно так. Эльза и Гудрун. Вот что мне нравится больше всего в таких сценах. Можно восхищаться красотой одной женщины, но когда видишь целую толпу красавиц сразу, эффект от этого зрелища настолько сильный, что тебя просто уносит.
Он подвел меня к ним поближе:
– Ладно, давай попробуй.
Девушки расплылись в улыбках, так что я вписываюсь и сосусь сначала с одной, а потом и с другой. Потом Голли снова облизывает их обеих. Потом птички стали целоваться между собой, а Голли поднял бровь. Женщины такие красивые, а мужики – такие псы, что будь я телкой, был бы лесбой стопудово. Когда они оторвались друг от дружки, Эльза говорит:
– Теперь вы должны делать то же самое.
Мы с Голли переглянулись и давай ржать.
– Ни хуя, – говорю.
– Я его обниму, вот и все, – сказал Голли, – люблю я его, сучару, хоть он и «джамбо».
Я тоже люблю этого коротышку, так мило, что он вписал меня в свою темку. Вот это настоящий друг. Я сжал его в объятиях и сладко так прошептал на ухо: «Си-эс-эф».[45]
– Соберите банду для начала, – засмеялся он, отстранился и толкнул меня в грудь.
Я вернулся к вертушкам, проверить, что там с саундом. Хорошо, что я прикупил несколько пластов: одолжив парочку из коллекции Рольфа, я смогу выдать качественный сорокапятиминутный микс. Я приготовился сразиться с вертушками. Миксер вроде какой-то незнакомый, а может, это просто таблы, да и похуй, главное – начать, а там – видно будет.
За мной козлом прыгает Терри.
– Давай, Карл! Вынеси немчуру! N-SIGN Юарт. Вот он, мой чел, – говорил он, тряся какого-то немца и указывая на меня. – N-SIGN. Это я придумал ему псевдом. N-SIGN Юарт!
Не знаю, чего там Терри про немчуру плетет, ведь его собственная мама пялилась с немцем, и довольно продолжительное время. И вот я встаю и закатываю «Energy Flash» Белтрама. На танцполе – моментально – взрыв! Скоро отплясывала вся туса, музыка струилась из меня, через винил, прямо в колонки и – в толпу. И хотя перед тем, как поставить некоторые треки, я слышал их только частично и в наушниках, выходило все гладко. Получался винегрет: я миксовал ю-кейный эйсид-хаус «Beat This» и «We Call It Acieed» со старинными чикагскими хаус-гимнами вроде «Love Can’t Turn Around» и вписывал меж ними бельгийский хардкор типа того трека «Inssomniak».
Но главное – все это работает; трясущиеся задницы и полный танцпол сигнализируют:
Ты делаешь все охуительно, ты на своем месте.
Кто-то все время подходит к домофону, машины подъезжают, вся вечерина на полянке возле дома у меня как на ладони, все тянут руки к небу, и никогда в жизни мне не было так хорошо. Это мой лучший сет. Когда я закончил, все потянулись ко мне, жали руки, обнимали, захваливали. Но это не пиздеж какой-нибудь, а настоящая похвала. В таком состоянии почувствовать разницу несложно. Когда я трезвый, меня это пиздец как смущает, но в таблах просто принимаешь это как должное.