Через месяц тридцать, а она до сих пор пытается наряжать меня, как пупса гребаного.
Никогда он еще с таким удовольствием не расставался с родителями. Он смотрел им вслед. Мама уже приземистая, папа до сих пор худощавый. Он застегнул молнию и направился в паб. Уже на входе он засек в углу пацанов: Джонни Катар, Фил Нельсон, Барри Скот. Рэб даже не понял как, но, к своему ужасу, при входе он машинально расстегнул куртку. Джонни Катар взглянул на торс Рэба и сперва не поверил своим глазам, но потом осклабился по-крокодильи.
Рэб понял, что случилось.
– Забудь, Джонни, просто забудь.
Потом к нему подошел Гарет; и не рассекал еще по секторам чувак, более замороченный на стиле. В отличие от большинства пацанов, происхождение которых Рэб определял строчкой «вышли мы все из рабочих», Гарет ходил в самую навороченную школу – Феттес-колледж, где воспитывался Тони Блэр. Рэбу всегда нравился Гарет, нравилось, что он предпочитал выставиться, нежели уйти в тень, нравилась его принадлежность к верхушке среднего класса. Прикалывается он или говорит всерьез, понять было невозможно, он выступал арбитром в отношении одежды и манер и то веселил, то смущал пацанов из центра и с окраин задиристыми насмешками. «Разве мы не можем вести себя как настоящие эдинбургские джентльмены! Мы ж не сорняки какие-нибудь!» – вещал он на весь вагон на выездах, пародируя Малькольма Рифкинда.[53] Пацаны бывали в восторге.
И вот он взглянул на Рэба.
– В вопросах моды ты, Биррелл, все-таки несгибаемый единоличник, – начал Гарет, – как тебе удалось выковать это непоколебимое чувство стиля? Да, не для нашего Рэба тупой диктат консюмеризма…
Рэбу оставалось только слушать и обтекать.
Паб заполнялся радостными болельщиками, чей энтузиазм усиливался соразмерно выпитому. Рэб думал о Джоан, о том, что, по сути, должен быть доволен вновь обретенной свободой, но почему-то чувствует себя совсем иначе. Он спросил Гарета, скучает ли он по старым денькам, по тогдашним треволнениям. Теперь его друг был авторитетным ветеринаром со своей практикой; у него была подруга, ребенок, и они ждали второго.
– Если быть до конца честным – это лучшие годы моей жизни, то время ни с чем не сравнится. Но вернуться туда невозможно, кроме того, главное – это суметь разглядеть нечто хорошее и закончить вовремя, пока тема не скисла. Но скучаю ли я? Каждый день. И по рейвам тоже. Пиздец как скучаю.
Джоан ушла, и с тех пор, не считая одного беспонтового перепихона, Рэб обходился без секса. В свободную комнату заселился Энди, теперь вместо девушки у него был сосед. Еще он студент. Чему он учится? Тридцать лет, девчонки нету, практически нетрудоспособный. Каков же итог? Рэб завидовал Гарету. Казалось, он с самого начала знает, чего ему нужно. Учился он очень долго, но не отступал. «А почему ты решил стать ветеринаром?» – как-то спросил его Рэб, ожидая услышать лекцию о материальном и душевном благополучии животных и фашизме, который сквозит в отношении ко всем видам.