— Ну, в начале девятого, — c неохотой ответил Измайлов, глядя на свои ухоженные ногти.
— Когда вышли из своей комнаты?
— В половине девятого пошел прогуляться по парку.
— Раненько, однако.
— Вам что за дело?
— Матякину видели?
— Да.
— Кого еще повстречали в парке?
— Купца, Нестерова, молодых людей с барышнями.
— Когда вернулись в дом?
— Без четверти десять. В начале одиннадцатого вышел из своей комнаты, чтобы узнать у лакеев, встал ли хозяин, а тут этот переполох. Еще вопросы?
— Выходит, убиенной вам ничуть не жаль, — штабс-ротмистр, поглаживая кончики усов, сурово взглянул на Измайлова. — Это позиция жестокосердного человека… Что ж, вы остаетесь в числе подозреваемых.
— Подозревайте, сколько угодно, — отвечая взглядом на взгляд, бросил подполковник, — а Матякину я не убивал!.. Понимаете, не убивал!
Он встал и величественной походкой прошествовал к двери. Хитрово-Квашнин проводил гордеца уничтожающим взглядом. Не успела дверь за ним закрыться, как cнова распахнулась от сильного удара. Следующая сцена вызвала у расследователя немалое удивление. Зацепин самым решительным образом толкал перед собой упиравшегося Измайлова, невзирая ни на его возраст, ни на чин. Следом шли Извольские, вид у них был весьма растерянный.
— Бог надоумил прежде учинить обыск у этого гуся! — воскликнул заседатель, сведя брови к переносице.
— Какой я вам гусь, чертов недоумок! — вскипел Измайлов. — Выбирайте выражения!
— Ладно, ладно!.. Заходим, значит, к нему в комнату, я и говорю Таисии Гордеевне: «Пардон, сударыня, обыск!» Дворецкий поспешил к шкафу, а я к кровати. Заглянул под подушку — пусто, отдернул одеяло — ничего, засовываю руку под матрац, а там вот что полеживает!
Зацепин небрежно бросил на стол какой-то предмет. Им оказался расшитый золотыми нитями кошелек Матякиной. Хитрово-Квашнин взял его в руки — внутри лежали серьги с запекшей кровью и несколько ассигнаций. Он посмотрел на Извольских и, покачав головой, устремил взгляд на Измайлова.
— Как вы все это объясните, сударь?
— Что вы на меня так смотрите? Сколько раз вам говорить, к смерти Матякиной я не причастен!
— Как же, поверим! — ехидно ввернул Зацепин. — Прикончил бедную дворянку, сорвал с ушей сережки, взял ожерелье c кошельком и был таков… Признавайся, куда дел ожерелье?
— Ардалион Гаврилыч! — прикрикнул Хитрово-Квашнин и повернулся к Измайлову. — Милостивый государь, все это очень серьезно. Потрудитесь прояснить ситуацию.
— Что тут объяснять? Неужели, не ясно? Кошелек мне подбросили.
— Кто сделал это, по-вашему?
— А вы не понимаете?.. Вам сказать?