Справедливой была матушка, не терпела чванства и беспардонного поведения. Как-то раз богатый сосед решил посмеяться над мелкопоместным дворянином, часто приезжавшим в Харитоновку с разного рода новостями и слухами. Когда небогатый помещик поднялся со стула, богатей сунул в его сиденье иголку. Стоит ли говорить, что потом произошло. Крупнопоместный в мелкопоместного пальцем тычет и за живот держится. А матушка подходит к нему и говорит: «Такие проказы, сударь мой, под стать малолетним балбесам, а не мудрым мужам». Богач c тех пор стороной объезжал Харитоновку. Чтобы досадить матери, возобновил тяжбу о клочке земли, давно уже числившемся в нашем владении. Спор затянулся, ибо судились в те поры многие. Сколько бумаг извели уездные суды на претензии и встречные иски! Казалось бы, давно уж прошло генеральное межевание, разграничившее владения дворянства. Потом этот переполох при Павле Петровиче, когда правительство потребовало определить границы владельческих и казенных дач! Губернское правление предписало истребовать через уездный суд от помещиков доказательства на право владения. Покойница жена часто вспоминала, как перепугался тесть Григорий Яковлевич Головнин, не досчитавшись купчих крепостей на дачи сел Хреновое и Шехманка. Нашлись они потом. Лежали себе в комоде, между стопками гардин и занавесок! Кому вздумалось засунуть их туда, вопрос. По одной купчей, от 1783 года, Григорий Яковлевич приобрел десять четвертей земли у подъяческой жены Авдотьи Исаковой, по другой, от 1787 года, двадцать четвертей продал ему подпоручик Степан Стрельников, по третьей, от 1788 года, двадцать пять четвертей достались ему от подпоручика Брусенцова. С последней купчей вышла целая морока. Уездный суд отказался ее признавать, поскольку на ту же землю была представлена купчая от моего дальнего родственника, коллежского асессора Михаила Рахманинова. Бился, бился, покойник, но удержал лишь половинную ее часть. И поныне не все ясно с землицей в степном краю… А клочок земли, на который позарился обиженный богатей, в конце концов был отведен на веки вечные в пользу Хитрово-Квашниных.
Годы промчались, и нет уже ни милой матери, ни отца, сурового, но справедливого ветерана турецких компаний, имевшего на своем теле три сабельных пореза и два пулевых ранения. Хм-м… Надо бы поменять кресты на их могилках и пропитать смолой у основания. Те, что стоят, никуда не годятся… И надо строить дом, красивый, просторный, современный. Если жить, то в приличном жилище. Глядишь, и хозяйку в него приведу.