— Кстати, мои гунхи забрали у Руслана, который совсем не Руслан, перстни с Вселенными и принесли мне, не напрасно считая, что я здесь главный. Как ты думаешь, что мне с ними делать? — спросил Неоземин, показывая горсть перстней с Вселенными. Мортиземия не заморачивалась тем, что ему делать с гунхами или с перстнями, и не отвечала, так как была занята: она зачарованно смотрела на тёмные небеса с дугой её прекрасной и необычной планеты.
А ещё вспоминала поцелуй Ильи и невольно краснела от стыда и удовольствия. «Ах, если бы кто так меня любил!» — мелькнула шаловливая мысль, но она стыдливо отогнала её в глифомы. Правда, совсем недалеко, чтобы при первой надобности извлечь для созерцания.
Репликация десятая. Дракула
Крепость Поенарь сильно изменился за долгие годы отсутствия хозяина. Ветер, дождь и перепады температуры постепенно разрушили крепость. Обрушенные стены скатились с крутых склонов горы в долину реки Арджеш, как змея извивающуюся внизу. Осыпавшиеся перекрытия, словно рану, обнажили внутренние пространства помещений, вскрывая всякую тайну.
Князь Влад Басараб из рода Дрэкулешти печально вздохнул, так как его тайна от времени не прояснилась, а ещё больше покрылась грязным слоем наветов недругов и явных врагов. Он по-прежнему должен носить на себе отражение выдуманной легенды и изображать себя таким, каким князь Дракула не был при жизни. Злые языки, что падальные мухи, ищут место, где можно спрятать свои личинки, именуемые ложью. После смерти князя от турецкой сабли много лжи посеяно, а ещё больше придуманного зла. Чего стоит то, что он упивался кровью невинно убиенных жертв! Чтобы следовать отражению, князю каждый день приходится пить кровь любимой Илоны. Если не сделать этого, ни ему, ни его жене не поздоровиться – вселяющиеся в них духи Тьмы будут корчиться в судорогах, пока не исполнится навеянное отражением.
Словно услышав его мысли, подошла Илона с венком на голове из мокрых полевых ромашек. С самого утра хмурое небо гнало тёмные тучи, а всё пространство внизу вдоль долины реки Арджеш заполнял белесый туман. Илона прильнула бледными губами к шее князя Влада и промолвила на ухо: «С добрым утром, милый!» Князь улыбнулся ей и подумал, что утро вряд ли можно назвать добрым, так как, по воле Брэма Стокера[40], Владу пора ложиться в гроб. Илона нахмурила брови – видимо, пришла первая волна режущей боли. Она быстро взяла белую пиалу и острый нож, от вида которого сердце князя забилось в тревоге. Влад знал, что нож предназначен не для него и всегда страшился того, что произойдёт дальше. Илона уколола себя в руку, и в пиалу капнуло несколько капель. Князь Влад быстро прижал ранку пальцем, а она облегчённо вздохнула и свободной рукой долила в пиалу пару глотков вина из заплесневевшей бутылки. Влад торопливо выпил, ощущая внутреннее сопротивление, а потом поцеловал Илону и сказал: