— Ты знаешь, что мне пора идти!
Рыжий верзила Брэм Стокер и худой, как жердь, которую он тесал, Михаэль Бехайм[41] торопливо стругали ножами колья, и князь подождал, невольно сочувствуя своим клеветникам. Он давно отпустил бы их восвояси, но его волю никто не спрашивал. Князь Влад теребил медальон с драконом, глотающим свой хвост, и наблюдал за последними приготовлениями. Сочинители пасквилей закончили стругать и, повизгивая от боли, с роковой неотвратимостью насадили себя на колья, а когда окровавленное остриё вылезло через рот, то бессильно выдохнули. Через минуту князь помог незадачливым любителям пасквилей возвратиться в исходное состояние, вытаскивая из задниц графоманов окровавленные палки. Данная экзекуция давно отбила у них всякую охоту писать во всех последующих отражениях. Держась за больные места, Брэм и Михаэль не преминули поклониться и с чувством выполненного долга удалились на обвалившуюся башню играть в карты до следующего рассвета.
Князь Влад, вместе с Илоной, спустился чуть ниже по крутому склону и через кусты нырнул в тёмную нору, которая, через некоторое время, привела в большой подвал под крепостью. В воздухе до сих пор сохранялся запах пороха, запасы которого когда-то хранили в подземелье. Они прошли в дальний угол, где на каменном возвышении стояли два белеющих в темноте гроба. Князь открыл один из них и забрался внутрь, укладываясь удобнее.
— До вечера, любимая, — произнёс князь Влад и прикрыл крышку гроба.
— До встречи, любимый, — произнесла Илона, прислонившись ухом к гробу, и внимательно прислушалась, словно боялась, что князь раньше времени вскочит. Шорох равномерного дыхания под крышкой успокоил её, и она тихонько обошла каменное возвышение, приблизившись ко второму гробу. Приподняв крышку, Илона различила в темноте бледное округлое лицо юноши, который, в отличие от мужа, совсем не дышал и казался безнадёжно мёртвым. «Бедненький!» — подумала Илона и прикоснулась своими губами к губам юноши. Они оказались холодными, но Илона не спешила отнимать своих губ – ей отчего-то грезилось, что юноша вот-вот проснется от поцелуя.
Чуда не произошло, и она разочарованно закрыла гроб.
***
Грохот, раздавшийся среди ночи, разбудил Тараса, а ходившая ходуном кровать сбросила на пол Марико, которая поднялась и спросонья зашипела на Тараса: — Ты что, с ума сошёл? Перестань толкаться, а не то будешь спать на полу!
Тарас не стал спорить с Марико, а надел очки и включил фонарь, лежащий на тумбочке. В это время вновь заколебалась земля, словно хату, как корабль, накрыла большая волна и Марико бросилась к Тарасу, который прижал её и успокоил: — Всё в порядке, это землетрясение.