Вахтёрша безмолвным призраком близоруко уставилась на молодого, по её мнению, человека. Что и подстегнуло Михаила к действию. Он решительно развернулся, размашистым шагом направился к лестнице. Нервно прикушена губа. Рука подрагивает. Как мальчишка, в самом деле.
Дверь, ведущая в «альма-матер» амурской филологии, оказалась деревянной, ещё советских времён, и, по непонятной причине, выкрашенной в бледно-голубой цвет. Впрочем, как и все соседние двери. Мишке, когда он увидел их, отчего-то вспомнился знаменитый лозунг незабвенного Леонида Ильича Брежнева: «Экономика должна быть экономной!» Как будто экономика может быть иной!
Дмитриев огляделся. Да, и коридорчик, объединяющий кафедры с деканатом в одно заведение, представлял собой классический советский реализм. Стена разделена на две части: нижняя покрашена, вверху побелка. Под потолком – некогда популярные матовые плафоны, внутри которых наверняка лампочки Ильича. По центру, между дверями, нашло себе место расписание занятий в виде привинченной лакированной доски, оснащенной стеклянными ячейками. Никакой современной офисности.
Михаил усмехнулся: и чего пристал к людям? А может, им так нравится? Почему должно быть так, как у всех? Модерн, стекло, пластик… Скоро от такой урбанизации некуда будет деться. Всё по струночке и под расчет. Хаяли «совок», а к чему пришли? Да к тому же. В какой город ни приедешь, одинаковые «бутики», «шопы» и близнецы – кабинеты чинуш. И те сами – разодетые в одинаковые костюмы, с идентичными причёсками и в стандартных дорогих авто. Капсовок! Тут, по крайней мере, более отдаёт академичностью и наукой.
Михаил сделал три глубоких вдоха, задержал дыхание, поднял руку и с силой постучал в дверь.
* * *
Александр Васильевич Урманский, заведующий кафедрой, с сожалением оторвал взгляд от документов, лежащих перед ним на столе. Стук повторился. Профессор стянул с переносицы очки в тонкой, с позолотой, оправе, бросил тоскливый взгляд в окно: если стучат и не входят, значит, кто-то из родителей нерадивых студентов. Пришли вымаливать зачёт или экзамен. Господи, каждый год одно и то же!
– Входите.
Дверь приоткрылась. В образовавшемся проёме появилась плотная, крепкая фигура мужчины, лет пятидесяти, в серой сорочке в полоску, которая тщетно пыталась спрятать от любопытных взоров довольно солидное брюшко. В левой руке мужчина держал простой полиэтиленовый пакет. Взгляд Урманского поднялся от рубашки и джинсов выше. Тщательно выбритое лицо. Тонкие губы. Нос с горбинкой – видимо, некогда перебит в драке. Или в спорте? Усталый взгляд. Мешки под глазами. Пьёт, что ли? Редкие волосёнки на голове, едва прикрывающие глубокие залысины.