– Трудно сказать, как вы проведете эти пять лет, господин виконт, – сказал нотариус, когда все дела были улажены, – но прекрасно могу представить себе, как вы станете жить, когда вернетесь в Лондон после указанного срока. Боюсь, что одним лондонским повесой в нашем королевстве станет больше.
Уже можно было прощаться, но Констанция замешкалась, растерянно замялась.
– У вас осталась еще какая-то сумма?
– Лишь та, что крайне необходима мне, пока я не стал сам зарабатывать себе на хлеб.
– В таком случае смею предположить, что вы сказали мне не все, что должны были сказать человеку, поверенному в ваших делах.
Молчание было долгим, тягостным и отвратительно неловким.
– Не все, мэтр, – наконец решилась Грей. – Я скрыла от вас, что на самом деле я – девушка. Мисс.
Разговор происходил в небольшой таверне, почти в центре Лондона, за кружками пива. Более неподходящего места для подобного признания придумать было просто невозможно. Однако Якобсон оказался на высоте своей мудрости. Снисходительно и в то же время осуждающе осмотрев ее, он изрек:
– Самой большой тайной для меня всегда оставалось стремление людей любой пустяк из своей биографии превращать в великую многострадальную тайну.
– Что вы хотите этим сказать, мэтр?! – ужаснулась Констанция, мысленно согласившись с тем, что тайна сия и в самом деле многострадальная.
– А то, что мне с самого начала было ясно, кто передо мной, мисс Грей. Виконтесса де Грей.
– Как?! Вы… вы знали, что я – девица?!
– Еще как знал.
– Но в своем письме мать об этом не сообщала. Разве что она поделилась этой нашей тайной раньше…
– Не идеализируйте свою матушку, Констанция: раньше она тоже не делилась. Но если бы вы не признались мне в этом, а я оказался бы менее догадливым, все ваши долговые расписки могли бы стать через пять лет фикцией. Ибо любой из этих благородных людей, кто установил бы, что вы, простите, женщина, тотчас же на суде, под присягой, поклялся бы, что никогда не имел с вами – гнусной самозванкой – никаких дел. А в доказательство предъявил бы расписку на имя мистера Констанция Грея.
– Вы так считаете?
– Так считает закон. А еще – на подобную, хоть и малейшую, оплошность рассчитывает всякий, кто оказался под жестокой, разорительной пятой кредитора.
– Что же тогда делать?
– Ждать пять лет. Всего лишь.
– Но ведь…
– К вашему счастью, вы имеете дело с нотариусом Якобсоном. Долговые расписки, которые отныне, по вашему решению, будут храниться у меня, выписаны на имя виконтессы Констанции де Грей, а также на мое имя. То есть в конфликтной ситуации ваши долги, при вашем письменном поручении, я смогу получить лично. И мой вам совет: никогда не превращайте в тайну то, что надлежит знать Господу и нотариусу.