Решение приняла Мэри и от него не отступалась. Когда они вернулись из Парижа, Майк хотел немедленно сказать обо всем Дугласу. Невыносимо работать с Дугласом и скрывать это от него — трусливо и нечестно, говорил он. Но никакие доводы не могли ее поколебать. Она хотела хранить их связь в тайне. Вот и сейчас, несмотря на все усилия, Дуглас так и не мог ничего от нее добиться.
— Ну что ты играешь в загадочность? — спрашивал он. — Я захожу к тебе на следующий день после твоего приезда, по всей видимости, ты отлично провела время…
— По-моему, у тебя нет оснований быть на меня за это в претензии, — возразила Мэри.
— Может, и нет. — Дуглас хотел было переменить тему, но ее упрямство раздражало. — Казалось бы, сейчас самое время поговорить начистоту, — сухо прибавил он.
— Нет, вы только послушайте! — мгновенно вскинулась Мэри. — Из-за твоей вечной лжи наш брак и распался.
— Ты действительно так думаешь?
— Да.
— Хорошо. — Дуглас помолчал. — Хотя на это можно возразить, что если бы я тебе не лгал, то кончилось бы тем же, только гораздо раньше. Иногда ложь предотвращает что-то или помогает потянуть время, чтобы дать вырасти новой коже. Иногда она способствует выживанию. Как плесень.
— Но то, что после нее останется, вряд ли кому-то нужно.
— И то правда, — согласился Дуглас. — Но на это можно возразить — и не без основания, как мне кажется, — что ложь является проявлением нежных чувств, любви даже, хотя бы потому, что она сопряжена с риском, причем — что самое важное — с риском для себя, то есть для меня. Ведь больше всего вреда ложь, причиняет лжецу.
— Ты неподражаем! — сказала она.
— И тем не менее это так. — Своим замечанием она только воодушевила Дугласа. — Солгав, человек налагает на себя бремя. И воздействие лжи на лжеца не менее — если не более — пагубно, чем на того, кому, лгут. Потому что как следствие нарушается чувство реальности.
— Бедный! Сколько тебе, наверное, приходилось страдать!
— Очень много, чтоб ты знала.
— Почему же ты не бросил?
— Я и бросил.
— В конечном счете.
— Да.
— И теперь ты больше не врешь?
— Нет.
— Значит, я уже не стою того, чтобы мне врать?
— Браво!
— Ты все еще встречаешься с той женщиной?
— Да.
— Ты… спишь с ней?
— Нет. — Дуглас помедлил лишь долю секунды. — А ты с ним?
— Я тебе не скажу, Дуглас. Прости!
— Значит, спишь.
— Прошу тебя.
— Спишь, — повторил он скучным голосом. — Я только что осознал это. Конечно, спишь. — Он помолчал. — О господи!
Во время паузы Дуглас вдруг почувствовал, что какая-то часть его — и притом немалая, — оторвавшись, вдруг отлетает от него.