В первые дни в Америке Стэнли очень нам помог. И советом, и делом.
Спасибо тебе, Стэнли! Ты прекрасно понимал наши проблемы. Ведь сам прошел весь путь сына начинающих с нуля нищих российских эмигрантов, ставшего преуспевающим адвокатом. Реализовал, так сказать, «американскую мечту»…
«Из Большого на бис: мать и сын остались на Западе», «Музыка свободы для них никогда не звучала слаще»… Такими заголовками встретили нас нью-йоркские газеты. Тема советских артистов-перебежчиков превращалась для них в привычную. После нас остался Максим Шостакович, сын Дмитрия Дмитриевича; он сказал, что наш пример подтолкнул его к решению и что своим поступком он тоже выразил протест.
Однако одно дело поздравить себя словами газетного заголовка «Твоя мечта о свободе стала явью», другое – на склоне лет попытаться постигнуть образ жизни, представляющий собой полную противоположность тому, что въелось в твои кости.
Стэнли Плезент, стараясь развлечь нас, с юмором рассказывал о своем посещении СССР в 70-х годах. Ему почему-то запомнилась всего лишь одна фраза: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция – Новокузнецкая!»…
В ответ мы хоть и смеялись, но, пожалуй, немного скованно. Фотоснимки в газетах, сюжеты на телевидении не разгоняли тревогу. Японская секретная служба, организовавшая наш отъезд, взяла с нас деньги за билеты до Нью-Йорка. Так что у нас осталось несколько сотен долларов.
Жизнь в Ларчмонте, как ни тепло принимали нас Стэнли и его славная жена Глория, не могла устроить более чем на неделю-две. От центра Нью-Йорка далековато, а искать работу следовало именно там, в Манхэттене.
…Первая вроде бы удача. Редакция русскоязычной эмигрантской газеты «Новое русское слово» нашла нам квартиру. Условия аренды посильные, квартира в Манхэттене, удобно на случай будущей работы.
Переехали и решили с Мишей тут же отпраздновать новоселье. Пошли в супермаркет, накупили там еды аж на 25 долларов! Помню ту нашу первую трапезу за свои деньги на свободе, когда отвечаешь сам за себя. Курицу сняли при нас в магазине с вертела, укутали в пакет с фольгой. Она была горячая-горячая, очень заграничная, самая аппетитная курица в жизни!..
Только вонзили в нее зубы – телефонный звонок. Человек из «Нового русского слова» бьет обухом по голове:
– Извините, но оказалось, что квартиру, где вы живете, сдавать мы не имеем права. Не будете ли вы так любезны немедленно съехать…
Я сразу представила себя в картонной коробке под мостом через Ист-Ривер. Там, говорят, ночуют бездомные.
Вечером, скрывая подавленное настроение, отправилась давать свой первый балетный урок в Америке, организованный Толстовским фондом. Фонд позаботился о рекламе, и неожиданно – и к счастью – пришло немало бывших россиян, в том числе моя ученица Кира Гузикова, известная московская эстрадная танцовщица, эмигрировавшая незадолго до этого.