Каганович незаметно подмигнул Микояну — старому дружку терять нечего, он мог бы слегка «раздуть костёр». Но Микоян славился тонким чутьём на тёмные дела, он не любил, чтоб его держали за несведущего ваньку-встаньку, и крайне осторожно вёл себя в начале любой внутрипартийной драки, заранее не посвящённый в вопросы: кто имеет главный интерес, и кто безусловно должен победить. В этой истории с волжанами он не предчувствовал столкновения высоких сил, иначе Лазарь или Молотов его бы заранее предупредили; вопрос был рядовым, проглядывался, что называется, невооружённым глазом, но очевидная странность тоже была заметна: на бюро не был приглашён прежний секретарь губкома Странников, во времена которого обнаглевшие нэпманы взятками подминали под себя соваппарат, не был Странников ни разу упомянут и прытким докладчиком, замахнувшимся даже на самого Молотова, промолчал Носок-Терновский, которому явно было чем оправдаться.
Всё это вёрткий в кремлёвских интригах Микоян подметил сразу, хотя ни Лазарь, ни Молотов его в свои помыслы не посвящали: прошлое Странникова стало закрытым для всех, лишь Сталин после победы над наводнением перевёл его в аппарат ЦК, где тот быстро был избран членом Центральной контрольной комиссии — высшего контрольного органа партии и обрёл право самому проверять каждого провинившегося партийца, независимо от ранга. Микояну, конечно, было известно, что спустя непродолжительное время Странников почему-то сам попросился на Дальний Восток, якобы изъявил горячее желание поправлять ситуацию в известной ему рыбной промышленности, но это были лишь лёгкие шероховатости, в Кремле у него остались крепкие связи, чего стоили один Каганович или Богомольцев в аппарате ЦК!..
Поэтому, все же попросив слово, Микоян был краток и лаконичен. Он начал с негодования по поводу бывшего ещё у всех на слуху Смоленского дела. Возмутившись, что астраханское руководство, по словам докладчика, зажимало самокритику, он высказал предположение, что само собой, там, конечно, и «смоленскому нарыву» не уделили должного внимания. Между тем в Смоленск выезжала специальная комиссия ЦК, появилась резолюция ЦКК, в газете «Правда» было опубликовано несколько статей, которыми всем парторганизациям следовало тщательно проработать ситуацию, так как свыше ста руководящих работников губернии были исключены из партии и сняты с работы. Готовится постановление секретариата ЦК ВКП(б), рекомендовано сделать выводы из позорного опыта, с удовлетворением закончил Микоян и преспокойно возвратился на своё место с чувством выполненного долга под неудовлетворенные взгляды взбешенного Кагановича.