А здесь, в холодном уральском краю, о сале нужно было забыть навсегда. Ели что Бог послал. Чаще всего суп из клюквы, которую Жора Бортник с той поры возненавидел. Казалось бы, спасибо должен сказать, что не дала помереть, что от цинги спасла и голодомора, а он вишь как…
Старшие Мария, Иван и Георгий работали на лесозаготовках. Если дневную норму не выполняли, им урезали пайку. Скоро Машка вышла замуж за такого же доходягу, как и сама, – семью его выслали на Урал из-под Новгорода Великого. Жили без регистрации, потому как никто в тайге браки не оформлял.
– Если мы тут останемся, все передохнем, – однажды заявил Тимофей. – Надо что-то решать.
В одну из ночей апреля тридцать второго года они втихаря снялись с места и на нанятой ими подводе отправились за тридцать верст на станцию. Там, в небольшом городишке Краснотурьинске, они сели на поезд и умчались к себе на Украину. Домой на Полтавщину возвращаться не стали – боялись, что их арестуют и, если не расстреляют, то отправят назад. Осели под Киевом. У Тимофея кое-какие деньжонки оставались, и ему удалось за взятку выправить свои документы. Человеком он был грамотным – сразу пошел по денежной части, и Гошке таким вот образом школу удалось окончить. Сначала они постоянно боялись каждого стука в дверь, но, когда Жора начал работать в органах, тут все страхи и улетучились. И только вопрос остался у каждого в душе: дескать, неужто это справедливо, чтобы наказывать человека только за то, что он любит и умеет работать на земле? Да в какие веки такое было? Но этот вопрос никто из Бортников никогда и никому не задавал. Ушли в себя, затаились – и выживали…
1
Американские истребители исчезли так же внезапно, как и появились. Видно, гроза их напугала. Где-то к концу первого часа полета ТБ-7 оказался в эпицентре этой самой грозы. Картина была жуткая. Мощные вихревые воздушные потоки, грохочущее небо, нескончаемые вспышки молний, которые, казалось, били прямо в борт самолета… Штурвал буквально плясал в руках первого пилота, и машину то и дело бросало из стороны в сторону. Пришлось поднимать бомбардировщик на пятикилометровую высоту. Но американцы уже за ними не последовали.
– Ну наконец-то! – выдохнул Козырев и потянулся к портфелю, где у него была припрятана еще одна бутылка коньяка. Достав ее, сказал: – Армянский! Только вот закусить будет нечем – все съели…
Жора, еще не успевший прийти в себя от переживаний, рассеянно улыбнулся.
– Армянский? – машинально переспросил он. – А до этого какой мы пили?
– Грузинский… Но этот считается лучше, – заметил Козырев.