– Ну и что? Деревню мы проходим левее. По нашей тропе она никогда не стреляла. Хотя мы проходим довольно близко.
– Стёжку натоптали?
– Натоптали.
– Я думаю, что вчера или позавчера, после вашего прохода, они закрыли её. Пойдёте назад, сто процентов – напоретесь. Как минимум – на пулемёт. Но сегодня пристреляли по тропе и пушку. Видел в бинокль. Слышу, затарахтела. Дай, думаю, гляну, что у них там.
Позади, в овраге, заржали кони. Лейтенант кивнул туда:
– Ты пост там выставил?
– Выставил. А что? – спросил Воронцов.
– Это хорошо. Коней тут без присмотра лучше не оставлять. Пехота совсем отощала, звереет. Собака у нас была, ещё при батарее прикормили. Пропала. Вдруг узнаём – съели. У миномётчиков кобылу увели. И копыт не нашли. Так что смотрите. Имущество своё караульте хорошо. А то потом и искать негде будет.
Уже стемнело, а они всё не отправлялись в путь.
Наконец Воронцов приказал выступать.
– Слушай приказ, – сказал он, когда партизаны вывели из оврага коней и начали садиться в сёдла. – Переходить будем двумя группами. Состав первой: Турчин, Нелюбин, Губан, Иванок, завхоз дядя Коля, Кудряшов. Остальные идут в составе второй группы. Интервал движения сто метров. Я веду первую группу. Дорофеев – вторую. Всем спешиться. Коней держать в поводу справа от себя. Есть вопросы? Нет? Приготовить оружие.
Когда выступили, Воронцов выслал вперёд Губана:
– Проедешь тихо до леса, постоишь там минут пять и – назад. И – слушай.
Радовский разделил своих людей на две группы: одну распределил по краю липового парка в сотне шагов от тропы, другую расставил за соснами в лесу, прямо по тропе. Таким образом, оставшихся в живых после огневого налёта они должны были тут же взять. Никто не должен уйти.
Примерно в полночь на стёжке послышались шаги. Взошла ясная луна, и поле за липовым парком до самого редколесья залило её неподвижным сумрачным светом. Глаза, привыкшие к темноте, хорошо различали все предметы на сотни шагов. И стоявшие за деревьями каратели, и немецкие пулемётчики сразу увидели, как от лесной опушки на той стороне отделился одиночный всадник. Он быстро продвигался по тропе, пригнувшись к луке седла. «Разведчик, – понял Радовский, – только бы немцы не подняли стрельбу и ни у кого из второй группы не сорвались нервы». Он потрогал за ремнём рукоятку ракетницы, перевёл дыхание. Он улыбался, чувствуя, как лёгкая горячая волна подхватывает его напряжённое тело. Ради таких минут стоило жить. Сейчас появятся остальные.
Так и произошло. Немецкие пулемётчики молчали – ждали команды. Разведчик доехал до леса, постоял несколько минут на опушке и рысью погнал коня назад. Навстречу ему от черной стены дальнего леса один за другим начали отделяться всадники. Странно, их совсем немного… Здесь не все, кто вечером прибыл на позицию ПТО. Надо ждать.