Вскоре повстречали первый дозор из владимирских служивых людей.
* * *
Никто в Твери и не помыслил, что так, враз, отъехал в Москву боярин Морозов Парамон.
Ведь не из худородных бояр был он и среди тверских не последний. Князьями не обижен, жаловали они Морозовых землями, привечали. Но вот в одночасье снялся Парамон и с чадами и домочадцами, с дворовыми перебрался в княжество Московское.
Переезду Морозова в Москве возрадовались, Василий его принял, обласкал. А Софья Витовтовна вела с боярином разговор долгий. Потом сказала сыну:
– Переезд Парамона – знак добрый. Настанет час, когда из Твери бояре побегут, как крысы, а Москва вознесется как княжество великое на веки вечные. Ты только, сыне, будь с ними ласковее.
Морозов в Китай-городе хоромы возвел и у великого князя в любимцах стал хаживать.
Тверской князь Борис недоумевал, в чем причина отъезда боярина? Да и сам Морозов не ответил бы на этот вопрос. В Москве, как и в Твери, бояре бородатые меж собой грызутся, речи те же ведут, высокоумничают. Однако перебрался Морозов в Московское княжество, видать, почуял, время Москвы настало, звезда московская всходит, а тверская к закату движется. А может, уловил он момент, когда в многолетней борьбе между звенигородским князем Юрием Дмитриевичем и великим князем московским Василием должен он, Морозов, свое место занять?
* * *
От Зубцева, если податься на северо-запад, попадешь в ярмарочный городок Ржев. С виду он мал, людом не богат, но осенью и зимой здесь собираются шумные ярмарки со многих земель русских. Съезжаются гости торговые из Новгорода и Пскова, из Смоленска и Твери, из Москвы и Ростова, да из иных городов. Бывают во Ржеве гости из Речи Посполитой и Литвы. Всем надо зерно закупать. А еще во Ржеве торг бойкий не только хлебом ведут, но и пенькой, и медом, и воском…
Но если из Зубцева взять на юго-запад и переправиться через Днепр, можно попасть в Смоленск, давно уже захваченный ляхами и литвой. Потому и развевается на одной из башен флаг Речи Посполитой.
Ворочаясь из Вильно, давно это было, князь тверской проезжал через Смоленск. Не мог Борис признать, что ляхи и литва владеют этим городом по праву сильного. Тверской князь уверен, настанет такой час, когда над Смоленском русские дружины поднимут свой стяг. Но за этот город еще предстоит сразиться.
Борис едет в Тверь. Мягко стучат копыта коней его полусотни гридней по едва подсохшей от недавних дождей дороге. Пряди паутин плыли в теплом воздухе. Было то время, какое издревле русичи именовали бабьим летом.
Такую пору года Борис любил. Любил, когда в ночи курлыкали, протали журавли, готовясь в дальний перелет, когда быстрыми стрижами проносились утки и ввыси кричали гусиные стаи.