Князь Борис кричал:
– Не давай огню воли, пламя, пламя сбивай!
Гридни на огонь кидались, рушили постройки, не давали огню разгуляться. Подступило пламя к Кремнику, стих ветер и пожар спал.
К утру выгорела Тверь мастеровых, Тверь работного люда. Воротился князь во дворец, долго мылся в тазике. Гридин сливал из бадейки.
Появилась княгиня. Борис сказал, сокрушаясь:
– Беда, Анастасьюшка, и коли нам, всему боярству в стороне оставаться, так долго Твери не подняться. А нам бы до весны отстроиться. Пока о камне позабыть придется.
Княгиня вздохнула:
– Да уж о каком камне, нам бы бревен к теплу свезти.
* * *
В ночь пожара не погорел оружничий. Не добрался огонь до Гаври. Миловал Бог и тех, кто жил неподалеку от кремницких ворот. Боярин Семен, бороду почесывая, утром промолвил:
– Вишь, Антонидушка, кабы ветру до нас повернуться, погорели бы. И Гаври усадьба стоит. Счастлив парень!
Гавря на пожаре со всеми ночь провел, от огня отбивались. О собственных хоромах и не задумывался. А когда унялось пламя и стих ветер, едва на подворье свое добрался. Сел у ворот на землю, глаза прикрыл. И так горько стало на душе. Вспомнил погорельцев мастеровых, головешки дымящиеся. Подумал, вот так и Москву отстраивали, когда она выгорела. И сказал сам себе Гавря:
– Нет, рано ты топор отложил, Гавря, надобно люду тверскому помогать отстраиваться.
И всплыли вдруг в памяти слова, недавно слышанные от боярина Семена, когда воротились они с дворецким из Казани. Боярин Семен тогда Алене говорил, похваливая Гаврю:
– Под счастливой звездой родилась ты, в доброго боярина обратится Гавря.
Усмехнулся оружничий:
– Видать, рано ты, боярин Семен, меня хвалил, вотчинника во мне узрел, а вот плотника, мастеровых дел умельца, проглядел.
Подошла стряпуха. Оружничий поднялся.
– Приготовь воды, Степанида, усталь смыть. Седни и за топор примусь. Тверь ставить надобно.
* * *
Еще темень, а по всей Твери уже стучали топоры. Предрассветное утро начиналось стройкой. Вязали срубы, ставили стропила. Из города, на еще не совсем подвяленные травы хозяйки выгоняли скот, и на лугах, в тумане, коровы и козы звенели колокольчиками.
Вышел великий князь на Красное крыльцо, осмотрелся. Высоко вознесся храм каменный, по городу уже стояли церковки малые, часовенки бревенчатые, ребрами красовались. Храмы Божьи люд в первые дни после пожара поставил. Без них православной Руси не бывать.
Борис начинал день с обхода строящегося города. На Торжке приостановился, осмотрел лавки и лабазы, на них уже торговый люд собирался.
К князю старый мастер, бригадир Макар, направился: