Люди давились и кашляли, пытались вдохнуть поглубже и затихали. Только одна мысль держалась в голове Саймона: враг не пошел бы на все эти сложности, если бы хотел только убить их. Поэтому Саймон один среди всех не сопротивлялся газу, он медленно вдыхал, вспоминая кресло дантиста в своем мире.
…бормотание… бормотание… бормотание… Слова, которые не были словами, только путаницей звуков… Они произносились высоким голосом и содержали в себе непреодолимый приказ. Саймон не шевелился. Возвращалось сознание окружающего, но врожденный инстинкт самосохранения удерживал его в неподвижности.
…бормотание… бормотание… бормотание… Боль в голове стала тупой. Саймон был уверен, что он больше не на корабле; то, на чем он лежит, не дрожит, не движется. Он раздет, а в помещении холодно.
Тот, что говорил, уже отошел; бормотание осталось без ответа. Но Саймон продолжал лежать неподвижно.
Он дважды досчитал до ста, не услышав за это время ни звука. Потом приоткрыл глаза и тут же закрыл их от яркого света. Мало-помалу поле его зрения, хотя и ограниченное, прояснялось. То, что он увидел, было так же непонятно, как и первый взгляд на странный корабль.
Он был мало знаком с лабораториями, но, несомненно, ряды пробирок, бутылочек и мензурок на полках прямо перед ним можно было встретить только в лаборатории.
Один ли он? И с какой целью его принесли сюда? Дюйм за дюймом Саймон изучал то, что мог рассмотреть. Он явно лежал не на уровне пола. Поверхность под ним была твердой — он на столе?
Он начал медленно поворачивать голову, убежденный, что необходима осторожность. Теперь ему стала видна стена, голая, серая, с линией по краю поля зрения. Эта линия могла обозначать дверь.
Это одна сторона комнаты. Теперь другая. Саймон снова повернул голову и обнаружил новые чудеса. Еще пять тел, обнаженных, как он сам, лежали на столах. Все пятеро были либо мертвы, либо без сознания; он был склонен считать, что верно второе.
Однако был здесь и еще кто-то. Высокая худая фигура стояла лицом к Саймону, наклонившись над первым телом в ряду. Серое одеяние, стянутое на талии поясом, покрывало все туловище стоящего, а шапка из такого же серого материала скрывала голову. Саймон не мог получить никакого представления о расе или типе человека, занятого какой-то работой.
Передвижной столик со множеством бутылочек и изогнутых трубок был придвинут к первому телу. Иглы от этих трубок были введены в вены, круглая металлическая шапка одета на голову. Саймон с острым приступом страха почувствовал, что видит смерть человека. Не смерть тела, но такая смерть, которая превращает тело в существо, подобное тем, что он видел по дороге в Салкаркип.