– Гольфстрим – не причина, – высказывается Кнопп.
– Ну еще всякие выхлопы, парниковый эффект… – проявляю я осведомленность.
– Под землей!.. – восклицает он и тычет пальцем в пол.
Я растерянно следую глазами в направлении его жеста.
– Да-да, главные процессы идут под землей. Океан теплеет от беспокойства магмы, и это основная причина. Мы ошибались в оценке массы Земли на порядки. А на самом деле мы живем на скорлупе, вот так. Причем растресканной. – Он глубокомысленно поджимает губы. Рта у него теперь нет. Подбородок, переходящий в нос.
– И что же? – с беспокойством спрашиваю я.
– А то, что, если прибавить больше газа на плите, яйца вскипятятся быстрее, – отвечает он, руководимый, возможно, ассоциацией с дверью и пыткой. – Процесс может пойти лавинообразно. Так что насчет прелестной погоды, Генри, не надо…
– Это вероятность не большая, чем та, что на нас сверзится астероид, – возражаю я.
– Когда-нибудь он обязательно сверзится, – парирует Кнопп. – Вопрос времени. И массы! – Поднимает палец. – Возможно, возникнет вторая луна…
– То есть?
– А что есть наша луна? – устремляет он на меня снисходительный взгляд. – А? Это осколки Земли после того, как в нее угодил громадный булыжник, который в свое время был частью разлетевшейся в глубинах галактики планеты. Луна – спрессованные гравитацией обломки и пыль. Она же пустая, как консервная банка. Когда наши ребята, высадившись, попрыгали на ней, сейсмодатчики зашкалили!
Я принимаю заинтересованный вид, хотя подтопление суши мировым океаном и падение на планету небесных тел заботит меня куда меньше, нежели случившееся ограбление. И вообще надо отправляться в Вашингтон. И думать, кого посылать в Россию на поиски этого проклятого паркетчика.
– В общем, – подвожу я итог, передавая Кноппу диски, – планета, чувствуется, обречена.
– По крайней мере – человечество, – подтверждает Кнопп.
Я согласен с ним. Наш мир никуда не годится. Совершенно отжившая идея.
– И все-таки жаль… – невпопад говорю я.
– Таких планет во Вселенной, как песка на пляже… – успокаивает он. – Или ты думаешь, что мы единственные и неповторимые? – Зацепив своими крючковатыми пальцами пакет, он, прихрамывая, идет по ковру через весь кабинет к двери.
– И за таким множеством явлений и персонажей может уследить Бог? – спрашиваю я его согбенную спину.
– На то он и Бог, – отвечает Кнопп угрюмо.
У выхода останавливается, вновь оборачиваясь ко мне.
– Земля – экая невидаль! – заявляет он. Затем по привычке язвительно ухмыляется и затворяет за собой дверь.
Звонит Ричард. Говорит через одышку, словно милю бежал наперегонки. Ему сейчас здорово достается!