Элиас сердито фыркнул.
– Доминик повел себя как последняя скотина, а Ян его еще и поддерживает! Эта парочка довела меня до белого каления. И когда Доминик в придачу ко всему заявил, что он здесь вообще ни при чем, а Джессика – психованная дура и сама во всем виновата, тут у меня предохранитель и сорвало. И я дал ему в морду.
– И что дальше? – осторожно поинтересовалась я.
– А ничего. Разбил ему губу. Он покачнулся, Ян тут же поспешил ему на помощь, а Себастьян сказал, что лучше нам уйти.
Да уж, в чем Себастьяну не откажешь, так это в здравом смысле.
– Я понимаю, что вчера в больнице нагнал на вас страху, – сказал Элиас. – Словами не передать, как я раскаиваюсь, что грубо обошелся с Софи. Да, она должна была нам обо всем сообщить – я по-прежнему так думаю. Но распускать руки мне, конечно, не стоило.
– Ты поговорил с ней?
– Да. Извинился перед ней и все объяснил. Я ведь ужасно боялся, что Джессика умрет. Софи сказала, что все понимает и не сердится. Но я сам себя не могу простить. Я ведь на самом деле не такой, Эмили. Агрессия мне чужда. Доминик – второй человек, которого я ударил за всю свою жизнь. А на женщин я вообще не поднимал руку. Ты веришь мне?
– Конечно, верю, Элиас, – ответила я. – Я знаю, что ты не такой. И ты вовсе не должен передо мной оправдываться. Ты был в отчаянии, а в таком состоянии люди часто ведут себя неразумно. Важно потом признать свои ошибки и извиниться перед тем, кого обидел.
Он ничего не ответил. Его взгляд был устремлен неведомо куда.
– А с Джессикой удалось поговорить? Как она? Что сказала?
Судя по выражению лица Элиаса, визит в больницу оставил не самые лучшие воспоминания.
– Да почти ничего, – плечи его опустились. – Она не хотела никого видеть. А уж меня и подавно.
– Она сердится на тебя?
– Не знаю, – отозвался он. – Думаю, она и сама пока не понимает. Ситуация очень тяжелая, ей стыдно. Да к тому же психолог против того, чтобы отпустить ее из больницы – говорит, что он за нее пока не ручается. Когда она это узнала, то окончательно упала духом.
Я сглотнула.
– Этого-то я и боялась.
– Я тоже, – откликнулся он. – И я чувствую себя немного предателем, потому что…
– Потому что?
– Потому что я испытал облегчение, когда это услышал. Мы чего только не перепробовали, но помочь ей так и не смогли. И что ожидало бы нас в будущем? Я же не могу двадцать четыре часа в сутки при ней дежурить и следить, чтобы она не наделала глупостей. При этом на меня давила бы ответственность. Вдруг она снова попытается наложить на себя руки и на этот раз у нее получится?
– Честно говоря, я не вижу тут никакого предательства, Элиас. На твоем месте любой думал бы так же.