опасность для Руси! Отведет ее. С его разбитого лица текла кровь. Уши ломило, мучили оглушающие колокольные звоны-перезвоны. Пересилив боль, первым делом, прильнул к перекрестью прицела и увидел, как фашист-наводчик наводил орудие на танк, считая его подбитым, но не уничтоженным. И теперь желал добить! Без воскресения. И отпевания. Башкин сам был пушкарем и быстро понял прощальное желание палача.
Он крикнул по связи:
─ Командир, фашист на выстреле! Целит в бок! Мы на отпевании! Надо давить ее!
Лейтенант Завьялов молниеносно, чужим, контуженым голосом подал команду:
─ Пекарь, курс ноль!
Но танк не двинулся с места, так и остался стоять на погосте. Только было слышно, как во всю полную, бешеную силу сиротливо крутился мотор.
─ В чем дело? ─ вскричал командир.
По трауру отозвался радист-пулеметчик:
─ Похоже, Никитка убит!
─ Нашел время умирать, ─ осудил его Роман Завьялов. ─ Откинь его к переборке. Живо!
Командир быстро сел в кресло водителя, выжал вперед рычаг, и чудом, в долю секунды, сумел развернуть машину, не позволил врагу выстрелить в бок, ─ не то бы танк теперь горел на поле сражения земным прощальным костром.
Перекрестившись удаче, победе, он смело повел танк на пушку-палача! В лобовую броню ударил снаряд. Затем еще. Танк вздрагивал, о броню бились осколки, глодали сталь. Но все было не смертельно! Грозная машина упрямо рвалась вперед, и вскоре с разлету наехал на злобную пушку, вмял ее в снег, опаленный порохом, и стал разгневанно давить ее расчет гусеницами. Немцы бежали, крича, как галочья стая, в страхе завывая волчьим воем.
Остальные самоходные пушки, не желая больше иметь дело с танком-смертником, быстро покатили за бетонные укрытия, откуда расстрелять танк в упор было невозможно.
Это была победа! Лейтенант Завьялов выиграл дуэль.
Глаза его плакали и смеялись:
─ Выстояли, а? ─ сказал он по радости, и устало откинулся на спинку кресла.
Передышка длилась мгновение. Расслабляться было нельзя. Танковый полк нес превеликие потери, но продолжал усиленно штурмовать город. Пехота с грозными криками «ура-а-а», выбивала врага из траншеи четвертого ряда, все было в цене ─ пуля, штык, граната. Танк Завьялова ─ Башкина тут же догнал атакующие цепи и с танками устремился на Белую Церковь. По пути он крушил элитные пушки, разбивал доты, рвал суровым движением паутину из колючей проволоки, помогая пехоте еще ближе продвинуться к городу-крепости. И все пока получалось.
Неожиданно из березовой рощицы, наперерез ему, вывалился тяжелый танк «тигр» из воинства СС.
Роман Завьялов не свернул, смело, гордым соколом, пошел на танк. И про себя прошептал: «Возьму фашиста, возьму! Победа или смерть!»