* * *
Двадцать второго октября, в праздник иконы Казанской Божьей Матери, хоперские козаки и драгуны Владимирского полка, одолев затяжной склон, разбили бивак на вершине горы, где предстояло заложить Московскую[22] крепость. Хоперцы, впрочем, снова спустились к ее подножию, разместившись вдоль поляны, удобной для содержания лошадей. К тому же кустарники за ней были редки, что позволяло расчистить целое поле. Тут же находился и полевой лазарет. В кибитках, под брезентовым пологом, находились раненые. Сотник Ремезов, хоть и выжил, но был по-прежнему слаб и говорил с трудом.
Несмотря на церковный праздник, полковник Шульц приказал приступить к работам. Хоперцам предстояло пилить и рубить деревья. Они стояли неприступной стеной. И, действительно, сколько обозревал глаз, – и на севере, где урочище смыкалось с долиной речки Ташлы, и на юге, загражденном холмами, и вокруг вершины простирались вековые древостои. Росли здесь в изобилии буки, орехи, дубы, липы. Тесными полчищами стояли темноствольные грабы и клены. И недаром древесный массив, раскинувшийся по склонам плато, посреди степного простора, был назван Черным лесом. Вблизи него, с горных вершин, начинались русла рек, в том числе Егорлыка, вдоль которого предстояло еще заложить две крепости.
Перестук топоров, гулко отдающийся в чаще, протяжное и веселое повизгивание двуручных пил, голоса переговаривающихся людей огласили вершину горы! Лесоповальные артели, созданные из рот и эскадронов, расставленны были таким образом, чтобы территория крепости расширялась равномерно. Сам Шульц, сбросив теплый суконный бешмет и оставшись в полковничьем сюртуке, пилил на пару с Карлом Петровичем. У обоих желания трудиться со всеми вместе было немало, но силенок в обрез. Однако воинственный дух и характер не позволяли им капитулировать!
Старая липа между тем поддавалась, и напил на стволе поминутно углублялся. Карл Петрович, запыхавшись, то и дело поправлял свои круглые очки. Он был немолод, устал, к тому же позади остался долгий путь. Но перед командиром не хотел показать слабости и, закусив губу, продолжал ритмично, туда-сюда двигать рукой. Наконец дерево слегка качнулось. Расторопно подбежавшие драгуны в несколько рук надавили на ствол. И высокая, в золотистой накидке из листьев, красавица липа, прощально махнув небу верхушкой, рухнула наземь, с нарастающим треском обламывя соседние деревья. Простора на поляне прибавилось.
– Не полагал, что придется мне в кавказском краю валить лес, – добродушно признался Шульц своему соотечественнику, собравшемуся идти к лазарету. – А вы?