– Две банки пива! Нет, даже не две, а три!
Холодильник оставался открытым не меньше четверти часа, свет его лампочки играл на счастливом лице мужчины лет сорока с небольшим, державшего в каждой руке по банке пива.
Послышалось шарканье домашних туфель, и на пороге кухни появилась Эмили Фентрисс.
Она долго смотрела на своего мужа, который занимался весьма странным делом: доставал из холодильника банку за банкой, коробку за коробкой и после непродолжительного изучения бросал их в мешок для мусора.
Зеленый горошек в маленькой чашке. Полчашки кукурузы. Кусок ветчины и тарелка с мелко нарезанной солониной. Холодное картофельное пюре. Луковый соус.
Мусорный мешок быстро наполнялся.
– Позволь спросить, чем это ты здесь занимаешься? – не выдержала наконец Эмили Фентрисс.
– Сама видишь. Очищаю наш ле́дник… вернее, наш холодильник.
– Ты выбрасываешь совершенно нормальные продукты!
– Нет, – ответил он, обнюхивая пучок зеленого лука, и бросил его в мешок. – Я не назвал бы эти продукты нормальными.
– Ну а как бы, интересно, ты их назвал?
Он заглянул в мусорный мешок.
– Объедки, вот что это такое, – хмыкнул он и, захлопнув дверцу холодильника, повторил еще раз: – Самые настоящие объедки.
Секретарша просунула голову в дверь и, обратившись к высившейся на столе баррикаде писем и книг, спросила:
– Вы у себя?
– Да, и по уши в работе. Что там?
– Какой-то маньяк хочет, чтобы мы издали его труды, и утверждает, что он написал или напишет самый длинный роман в истории!
– Мне казалось, что Томас Вулф[41] уже умер, – заметил я.
– Этот тип принес с собой четыре хозяйственные сумки, набитые чем-то вроде дров, – сказала Эльза, – только на каждом полене что-то написано. «Ночь выдалась темная и ненастная» – на одном[42], «Повсюду, насколько хватало глаз, лежали трупы» – на другом.
Это решило дело. Я покинул свою бумажную крепость и подошел к двери, чтобы взглянуть на столь редкостного маньяка. Тот сидел в приемной, не выпуская из рук набитых доверху огромных белых сумок. Надписи были видны.
– Пусть войдет, – услышал я собственный голос.
– Не собираетесь же вы…
– Собираюсь, – отрезал я. – Вы забыли о такой вещи, как нарративная затравка!
– Затравка?
– Роман нужно начинать так, чтобы читатель с первого же момента оказался у вас на крючке! Ну что же вы, Эльза!
Эльза завела в мой кабинет маленького человечка ростом не выше пяти футов, который в два приема затащил в мой кабинет свои огромные, наполненные словами сумки и спокойно уселся в ожидании, пока Эльза с чрезвычайно недовольным видом не закрыла за собой дверь.