Развременение. Мои стихи-поэтемки (Григорьев) - страница 21

На первую страницу
Развязка предзадана – оба создания
В тюлосбе навек свои души сольют!
Тюлосая ты, Я тюлосблю тебя.
В тебе воплотилась, как вечность, – тюлосость!
С тобой сладко чувствовать боль Бытия,
Взлетая тюлосно в Астральную плоскость!
Каскад твоих ласк неземных – в невесомость
Возносит меня, чтоб с небес бросить в дрожь.
Тюлосбой пронзая небесную «сводность»,
Мы вместе прольемся, как Солнечный дождь.
Во мне не иссякнет сознания власть,
И будет безумствовать страстная просьба
До тех пор, пока, цветом плазмы светясь,
В нас ярко, как радость, сияет тюлосба!
Послесловие

В стихотворении я предложил новый, придуманный мною термин – «тюлосба». Он – эквивалент понятия «абсолютная любовь». Не случайно во многих языках мира имеется, как минимум, два слова, обозначающих «любовь» (Например, в Болгарии «любовта» и «обич»). В моём предложении «Тюлосба» это «анаграмма» слова «абсолют» (образовано инверсией, прочтением его «вспять»). «Тюлосба» может служить наречием: «тюлосно» – в смысле «классно», «здорово», «клёво», «потрясно» (с оттенком «абсолютности»). Либо – прилагательным: «тюлосная», «тюлосный», «тюлосные» – например, «тюлосная» девушка – в смысле «красивая», «классная», «любимая», «секси», «супер» – «абсолютная» и т. д.

2004 г.

Бессменность осени

Ввязавшись в бессменность,
Я пласт своей осени сбрасывал.
Скостив четверть века,
И разность сведя к пустякам,
В тебе отразясь,
Исступлённо твердил «джаст импассибэл»[38],
Сдыхая от сходства,
В нас сверстников смысл постигал.
* * *
Вконец цепенея
От пленности царства растениевого,
Сгустив вязкость времени
В выстланный листьями круг,
Я боль в нас гасил,
Близость глаз панацеей расценивая,
И таинств искал
В естестве твоих стиснутых рук.
* * *
Преодолев бытийства ритуальность,
Не торопясь до смерти постареть,
Мы вместе пестовали бренности реальность,
Не смея верность ревностью стереть.
1985 г. (новая редакция – 2010 г.)

Дом на Ордынке

Как же мне не знать и не любить Москвы?
В ней рождён декабрьским утром – в 35-м.
Я Замоскворечья тайный смысл раскрыл.
Где проект судьбы моей был жрицей спрятан.
Жрецов и жриц неведомая мощь
Издревле фараонов власть питала.
А здесь, в Москве, решила мне помочь,
Прожить без блата и без капитала.
Каждый сон мой – о детстве. Наш угол двухкомнатный.
Коридор на тринадцать семей инженеровых.
Туалет вечно «занят», а в кухоньке скромненькой
Битвы с боем посуды – не для слабонервных.
* * *
Быт сломала война… Сколько ждало нас бед ещё!
Вой сирен, и бомбёжки, и бегство в убежища!
Как сейчас помню: дом против почты шарахнуло…
Свист фугасных – всё злее, бомбёжки – плачевнее.
Наш отец не польстился на «бронь» – был с характером:
Следующая страница