Я глубоко вдохнул, ожидая ощутить ее неповторимый запах, однако антисептическая стерильность больницы лишила Лайлу индивидуальности. Я уже готов был похитить ее из этой палаты и вернуть домой, туда, где она вновь станет собой.
– Что бы ни случилось, пожалуйста, давай пройдем этот путь вместе.
* * *
В тот день мы вели себя сдержанно. Я только что осознал беду, мои раны были слишком свежими. Мы просто не могли долго разговаривать. Я держал ее за руку. Потом я заснул на койке, держа Лайлу в своих объятиях. Медсестра попыталась отослать меня домой поздно вечером, но я заявил, что добровольно, без применения физической силы, никуда не уйду. После долгих переговоров мне предоставили для сна каталку, установив ее возле ее койки.
Утром пришла врач.
– Каллум! Это Линн Оверли, мой невролог, – представила Лайла на удивление молодую женщина в белом халате.
У Линн оказались огромные зеленые глаза и пышная копна белокурых вьющихся волос. Ростом она была с меня и имела широкие плечи олимпийской чемпионки по плаванию. Она напоминала амазонку, но, несмотря на ее физическую силу, присутствие этой женщины, как ни странно, успокаивало.
– А это Каллум Робертс, мой мужчина.
Мой мужчина. О, как же мне хотелось, чтобы она назвала меня так! Я не плакал, когда умерли мои родители, но теперь всякий раз, когда кто-то открывал рот, готов был разрыдаться.
– Приятно познакомиться, Каллум. Вы выглядите гораздо лучше, Лайла. Ваша диаграмма также заметно улучшилась со вчерашнего дня. Как я понимаю, наконец-то вы начали принимать те антибиотики, которыми я давно пытаюсь вас накормить.
Линн взяла висящий в изножье койки Лайлы планшет с зажимом и пробежала глазами написанное на бумаге.
– Я и чувствую себя намного лучше. Когда я смогу вернуться домой?
Линн вернула планшет обратно, пододвинула табурет и уселась, почти касаясь бедра пациентки.
– Вот об этом я как раз и хочу поговорить, Лайла. Пришло время для откровенного разговора и продвижения вперед.
– Продвижения вперед? – криво усмехнулась Лайла. – Неужели вы нашли лекарство от этой болезни и забыли мне сказать?
Сожаление, отразившееся на лице врача, подсказало, что происходящее она принимает куда ближе к сердцу, чем рекомендовано людям ее профессии.
– Если бы это было так… – Линн перевела взгляд на меня. – Каллум! Вы не хотите немного прогуляться?
– Нет, – возразила Лайла. – Если Каллум желает остаться здесь, пусть услышит все, что вы собираетесь мне сказать.
– Хорошо, Лайла, – кивнула доктор. – Но это я надеюсь услышать кое-что от вас.
– Линн! – вздохнула Лайла. – Я все расскажу, если вы на самом деле хотите это знать. Только я не представляю, чем это сможет помочь.