Для убедительности Том с силой пнул камень на дороге, и тот буквально взвился в воздух. Но на самом деле душу ему терзала не цена пшеницы.
– А с чего это ты так рвешься на войну? – спросил его Джеймс.
– Потому что я чувствую, что застрял в этой чертовой дыре, приятель. Я с рождения болтаюсь на одном клочке земли! – Том редко выходил из себя. Вот и сейчас его лицо покраснело, но быстро пришло в норму. – Я люблю эту землю. Это правда. Но меня до смерти пугает мысль, что я могу никогда не уйти с нее. С рождения и до смерти вокруг только коровы да пшеница. И несколько девчонок, с которыми можно проводить время в промежутках между первым и вторым. – Он посмотрел на лошадей и пустую старую телегу. В его глазах читалась горечь. – Если бы не деньги, я бы сбежал прямо сейчас.
Понурившись, они ехали по главной улице. Солнце жгло им спины, между лопатками струйками сбегал пот. Впереди виднелись размытые очертания станции, которая при приближении оказалась белой. Выстроившиеся в ряд китайцы, работающие на прокладке железнодорожных путей, вскидывали над своими плоскими шляпами громадные колотушки. Их худые тела двигались синхронно: одни поднимали молоты, другие в это время с силой опускали их – и так снова и снова, словно поршни в паровой машине. Лязг металла оглушал.
Джеймс ощущал усталость Тома и бремя долгов Шелби как свои собственные. Бедность душила его, и сердце сжималось от стыда, что он не может помочь семье, которая дала ему кров.
– А вы выселите нас! – выпалил он. – Земля все равно простаивает, а вы за нее налоги платите.
Помолчав, Том отверг это предложение:
– Так не пойдет.
– Мы достаточно долго пользовались вашим милосердием. Сдайте землю в аренду или продайте ее. Я сам вытащу оттуда Шеймуса.
Том разозлился:
– Это не имеет значения, Джеймс! Никто сейчас не берет землю в аренду, никто ее не покупает. И с тем участком все останется по-прежнему независимо от того, есть там твой отец или нет. Кстати, кто будет ухаживать за скотом, если ты вдруг уйдешь? Ты стоишь втрое дороже того чертова клочка земли.
Они смотрели, как китайцы стучат своими молотами под палящим солнцем. Том позвенел мелочью в кармане:
– Мне нужно выпить.
– Мне тоже.
Они переступили через свежеуложенные рельсы и, миновав кооперативный магазин, зашли в паб на углу, провонявшийся застарелым пóтом и пролитым пивом. Он был забит бушменами и фермерами – одни пришли с востока, другие с запада, – слетевшимися на спиртное.
– Два виски! – заказал Том и огляделся. – А вон Фланеган и Беркшир. – Подняв стакан, он приветствовал пару грубоватых гуртовщиков с фермы Баратта.