В темноте большой комнаты Леонора была занята своими мыслями, вновь и вновь прокручивая неприятные моменты, которыми был переполнен этот день и которые притягивали воспоминания из прошлого, как огонь свечи привлекает ночных бабочек. Поэтому она слезла с кровати и стала на ощупь спускаться по лестнице, держась за толстые ореховые перила.
Камины внизу не горели, и деревянные полы были холодными. Леонора на цыпочках прошла по коридору и забилась в угол, укрыв ноги ночной рубашкой. Здесь тоже было холодно, но доносившийся из-за стены шум согревал ее. Она сидела и прислушивалась к звукам единственной части дома, где активно кипела жизнь. Прислуга мыла посуду, стучала скалками, скребла кастрюли, и все это сопровождалось веселым смехом.
Кухня была не только источником пищи. В этих стенах бурлили слова и эмоции. Настоящие слова. И настоящие эмоции. Не напускные светские беседы и ложь, которыми был наполнен ее день. Не беспрестанное заучивание фактов, событий из истории и цифр, переполнявших ее мозг. За день было сказано так много слов – слов, которые нужно запомнить, повторить, но которые, по сути, ничего не значили.
Дверь помещения для прислуги распахнулась, и появилась женщина, которую звали Берта.
– Ты до сих пор здесь? – сказала она кому-то. – Я думала, ты уже ушла спать.
– Ну да! Самой хотелось бы, да не тут-то было. – Леонора узнала голос Минди, которая прислуживала за столом. – Пришлось дважды перетирать столовое серебро! – проворчала она. – Первый раз перед званым ужином, а потом снова. Даже те приборы, которыми никто не пользовался!
– Ну, тогда присядь да выпей чаю, прежде чем идти! – скомандовала Берта. По полу с шумом передвинули табурет. – Миссис Файерфилд спит?
– Давно, насколько я знаю. Ей уже скоро вставать для полночной кормежки – пить кровь из бедных котят и детей. – Они засмеялись. – Кекс выглядел просто бесподобно, Берта. С чем он у тебя, с корицей?
– С морковкой. Тут еще немного осталось, можешь взять кусочек.
– Вы слышали, что произошло? – хихикнула Минди.
– Об этом все слышали. Что, так плохо?
– «Плохо» – не то слово. Девочку вырвало как раз в тот момент, кода она задувала свечи. Видели бы вы лицо миссис Файерфилд! Глаза выпучены, сама красная как помидор… – Женщина фыркнула. – Леоноре крупно повезет, если она доживет до двенадцатого дня рождения.
В голову волной ударил жар, уши девочки запылали. Ее снова начало тошнить.
– Бедняжка! – запричитала Берта. – Полная комната людей, которых она даже не знает, и все твердят, какая она хорошенькая, задают вопросы. Взрослых больше, чем детей. Вы видели подарки в голубых обертках? Сплошь хрусталь и серебро! А что ребенку делать со всей этой ерундой?