– Очень может быть. И хотя я вряд ли могу считаться достойным соперником Чарльзу, постоять за себя сумею, будьте покойны!
Софи принялась бинтовать его предплечье корпией[100].
– Все равно это никуда не годится, – заявила она. – Если бы вы избили Чарльза, Сеси бы это ничуть не понравилось; а если вы воображаете, мой дорогой Чарлбери, что синяк под глазом и сломанный нос помогут вам завоевать ее, то вы крупно ошибаетесь!
– Я полагал, – саркастически заметил он, – что она должна была пожалеть меня?
– Вот именно! Каковое обстоятельство и подвигло меня на то, чтобы ранить вас! – торжествующе заключила Софи.
И вновь он не удержался от смеха. Но уже в следующий миг милорд с унылым видом указал ей на то, что она намотала на его предплечье кучу бинтов, отчего он не сможет просунуть руку в рукав сюртука.
– Что ж, рукав все равно испорчен, так что особого значения это не имеет, – заявила она. – Можете застегнуть сюртук на пуговицы на груди, а вашу руку уложим в перевязь. Конечно, рана у вас поверхностная, но, скорее всего, она опять начнет кровоточить, если не приподнять предплечье. А пока давайте сойдем вниз и посмотрим, приготовила ли Матильда нам чай!
Обеспокоенная и утомленная миссис Клаверинг сделала не только это: она отправила сына садовника в деревню за подмогой, призвав себе на помощь плотную краснощекую девицу, которую с гордостью представила Софи как старшую дочь своей сестры. Та, присев в реверансе, сообщила, что ее зовут Клементина. Софи, предчувствуя, что нынче ночью в Лейси-Мэнор может нагрянуть сразу несколько гостей, отправила ее собирать одеяла и простыни, а потом развесить их у очага на кухне, чтобы они проветрились и нагрелись. Миссис Клаверинг, все еще пытаясь привести гостиную в божеский вид, накрыла столик для чаепития в холле, где огонь в камине горел более-менее ровно. Клубы дыма порой еще врывались в комнату, но лорд Чарлбери, которого усадили в глубокое кресло и подложили ему под раненую руку подушку, счел себя не вправе пенять на это обстоятельство. К чаю, утратившему некоторую толику своего аромата из‑за долгого пребывания в жестяной банке в буфете, служанка подала им бутерброды с маслом и огромный кекс с изюмом, коим от души угостилась Софи. Снаружи по-прежнему хлестал проливной дождь, и нависшее над землей свинцовое небо почти не пропускало в комнату дневной свет. В ходе длительных поисков удалось обнаружить лишь сальные свечи для разжигания, но вскоре миссис Клаверинг принесла в холл лампу, и Софи сообщила лорду Чарлбери, что после того, как на окнах задернут занавески, в комнате станет очень уютно.