– Нашему?
– Извини! – усмехнулся Генрих. – Оговорился, но могла и промолчать.
– Молчу.
– А теперь, собственно, о деле княгини Збаражской, – Генрих прервался на несколько секунд, чтобы закурить и выпить коньяк. Затянулся с жадностью, выпил залпом, как парное молоко в далеком детстве. – Князь Збаражский умер в 1908 году, оставив по себе молодую, красивую, но бездетную вдову. И вот представь, в 1910 году княгиня рожает мальчика. Вообще-то, скандал, но княгине благоволит кое-кто из придворных, да и сам государь-император оказывает ей недвусмысленные знаки внимания.
– До или после родов? – подалась вперед Наталья.
– В этом-то все и дело! – кивнул Генрих. – Одни говорили, что знакомство их состоялось за год-два до родов, другие – что император и заметил-то Софью только из-за разразившегося скандала. Сам Константин Павлович никогда ничего на эту тему не говорил, во всяком случае, при свидетелях. Но к Ивану, так назвали мальчика, относился тепло. Опекал, интересовался. Устроил в Пажеский корпус, позволил взять отчество покойного князя, а Збаражский, к слову, тоже звался Константином.
– Красивая интрига, – признала Наталья и потянула к себе коробку папирос.
– В двадцать третьем, сразу после похорон императора, княгиня обратилась в суд с требованием признать Ивана законным наследником. На процессе она утверждала, что они венчаны с покойным императором по православному обряду в некой сельской церкви. Проблема, однако, состояла в том, что у княгини не было никакого формального документа, подтверждающего факт венчания, кроме нескольких писем от императора, содержащих некоторое число двусмысленных фраз. Трактовать их можно было и так, и эдак. Вспомнить, что это была за церковь, Софья Кирилловна не могла, а может быть, и не знала – ночь, факелы, езда в санях – свидетелей, кроме изгнанного из полка за шулерство кавалергарда, предъявить не смогла и процесс проиграла.
– А теперь, выходит, свидетельство о венчании нашлось…
– Именно!
– Но Петр Константинович уже коронован. По закону…
– Это по закону, – кивнул Генрих. – Однако помимо закона существуют интересы и обстоятельства. Петр – слабая фигура, а Иван – боевой генерал, вот и суди…
Спать легли за полночь. Вместе. То есть в одну постель, но и только. Генрих был никакой, да и сама она – не в лучшей форме. За разговорами и заметить не успела, как напилась. А алкоголь – коварный соблазнитель: вот вроде бы только что и веселье в сердце, и хмель в крови, и томление известного сорта пониже живота, а через минуту, глядишь, куда все это делось? Нет, как не бывало. Ноги, руки, словно, свинцом налились, глаза сами закрываются, и в голове туман.