Ты знаешь, как неохотно отец приглашает к обеду незнакомых, и можешь судить, насколько принужденной была его улыбка, когда он проговорил:
– В три часа мы будем иметь честь ожидать вас в Броунс-сквере.
Берренсворк заметил это и сказал почти презрительно:
– Я избавляю вас от своего общества до трех часов, мистер Файрфорд.
Когда мы вышли на улицу, я спросил у отца – кто такой этот старик.
– Несчастный человек.
– Я, однако, никогда не думал, чтобы человек, одетый так богато, нуждался в обеде.
– Кто тебе говорит об этом? Что касается до состояния, то он его имеет.
– Значит, его поведение…
– Если мы захотим исправиться от собственных недостатков, Аллан, то нам будет довольно наших дел и не вмешиваясь в дела других.
После этого трудно было продолжать расспросы, но, собравшись с духом, я заметил, что старик показался мне человеком высшего круга и хорошей фамилии.
– Без сомнения, потому что он представитель старинного дома Геррис из Берренсворка.
– Что ж, он и до сих пор владеет Берренсворком?
– Нет, да и отец его уже пользовался только титулом. Имение было конфисковано во времена Герберта Герриса за то, что он следовал за своим родственником Дервентуотером в Престонском деле в 1715 году. Но они продолжают титуловаться Берренсворками, надеясь, конечно, возобновить свои претензии в будущем, во времена, более благоприятные для якобитов и папистов. Но во всяком случае необходимо угостить его обедом, на который он напросился. Поэтому ступай, брат, скорее домой и скажи Ханне, кухарке Эппс и Джеймсу Уилкинсону, чтобы они постарались, а ты приготовь бутылку или две моего лучшего вина. Вот тебе ключ от погреба. Вино стоит в пятой перегородке. Но ты не оставляй ключ в замке, ибо тебе известна слабость бедняги Джеймса, хотя это честнейший человек.
Я отправился, все приготовления были сделаны, час обеда настал, и Геррис Берренсворк был верен своему слову.
Гость мне показался неприятным и неблаговоспитанным; некоторые его выпады против религии и против короля, очевидно, действовали на моего отца, но делать было нечего, ибо не мог же он у себя в доме дурно обойтись с гостем. Я внутренне волновался. Вероятно, отец заметил это, вынув часы, он сказал мне:
– Уже половина пятого, Аллан, тебе пора заниматься, и мистер Берренсворк извинит тебя.
Лорд небрежно кивнул головой. У меня не было никакого предлога оставаться, но, уходя из комнаты, я явственно слышал, как этот господин произнес имя Летимера. Я было остановился, однако суровый взгляд отца заставил меня удалиться, а когда через час меня позвали вниз пить чай, гость уже уехал.