Я – снайпер. В боях за Севастополь и Одессу (Павличенко) - страница 127

На смену снайперскому отряду командование прислало стрелковую роту. Красноармейцы взошли на высоту под нашим прикрытием. Мы передали им объект в целости и сохранности и, пожелав удачи, поехали на той же «полуторке» к себе в 25-ю дивизию.

Торжественной встречи нам никто не устраивал. На огневых рубежах Севастопольского оборонительного района бойцы и командиры советских частей совершали подвиги каждый день. Подвигом являлась даже самое обычное исполнение своих служебных обязанностей под регулярными вражескими бомбежками и артиллерийскими обстрелами, работа на предприятиях, укрытых глубоко в штольнях Инкермана.

Рапорт о рейде на Безымянную высоту я написала и сдала капитану Безродному вместе с немецкими документами, радиостанцией и другими интересными предметами (например, фляга с ромом). Количество их помощника начштаба по разведке сильно удивило. Мы с ним еще поговорили об этой истории, и я спросила его, нельзя ли представить участников рейда к правительственным наградам, ведь снайперы проявили изрядное мужество, стойкость и превосходную выучку. Безродный загадочно улыбнулся.

– Такие планы у командования имеются, – ответил он.

Капитан не обманул. В начале марта мне вручили Диплом снайпера-истребителя от Военного совета Приморской армии, который удостоверял, что старший сержант ПавлЮченко (такую они допустили ошибку в написании моей фамилии) уничтожила 257 фашистов. Диплом подписали командующий армией генерал-майор Петров, а также члены Военного совета дивизионный комиссар Чухнов и бригадный комиссар Кузнецов. Это было первое официальное признание моих скромных достижений. Кроме того, в апреле мы с Федором Седых и Владимиром Волчковым получили медали «За боевые заслуги».

С мужем я потом долго обсуждала наш поход, но больше с той точки зрения, кто из снайперов как в нем себя проявил. Военное поведение моих подчиненных было безукоризненное, и в данном обстоятельстве я видела объяснение тому, что мы выполнили приказ, не потеряв ни одного человека. Для меня, как командира, сие являлось важнейшим показателем успеха. Очень горько на войне терять соратников, особенно – проверенных в боях. Думала тогда и сейчас думаю, что война при всей жестокости своей есть лучший способ узнать человека. Те, кто под Севастополем находился рядом со мной, люди – высочайших достоинств. Только потом судьба у каждого из них сложилась по-разному.

Глава 12

Весна сорок второго года

Награду за высоту Безымянную мы все– таки получили: увольнение в город.

Нам с Алексеем Киценко советовали посетить музей, который открылся 23 февраля в помещении картинной галереи на улице Фрунзе. Медленно мы ходили там по залам и рассматривали экспонаты. Это было настоящее путешествие в историю: от первой обороны 1854–1855 годов до эпохи Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны, затем – события и герои второй обороны. Среди фотографий и документов я нашла сведения о Чапаевской дивизии, о пулеметчице Нине Ониловой и даже… о себе. В отдельном зале организаторы выставили оружие и боеприпасы, изготовленные для Приморской армии на севастопольских предприятиях, разместили портреты ударников производства. Кроме того, экспонировались и трофеи: немецкое вооружение, обломки самолетов, сбитых над городом, письма оккупантов и их дневники, знамена фашистских полков, захваченные в бою, приказы гитлеровцев местному населению, где слово «расстрел» встречалось чаще всего.